Пастырь

— Неужели ты, Андрюха, ещё не понял, что нет уже никакой власти в сгнившей империи. Вся страна превратилась в Дикое поле. Каждая сила тянет в свою сторону, разрывая великую страну на лоскуты.

— Вот и нам надо лоскуток урвать, — жадно оскалился деляга. — Будем с батькой Махно свободную анархическую республику создавать.

— Создавать — это хорошо, — мечтательно улыбнулся Алексей, но через секунду погрустнел. — Только разрушать устои государства не надо сразу. Завалит ростки революции обломками старого мира — не выбраться к свету.

— Достаточно аллегорий, — скривился бывший интеллигент. — Ты, атаман, по делу говори.

Алексей потрепал ладонью волосы на буйной голове студента — революционера.

— Анархистской идее время надо, чтобы в умах трудового крестьянства прорости. А если мы тылы рушить начнём, то немцы фронт прорвут. Пусть старорежимные граждане сдерживают, покуда могут, супостата иноземного. И мы должны этому тоже способствовать по мере сил.

— Да не должен я за всю империю пупок надрывать! — возмутился столь масштабной задачей местечковый анархист. — Моя хата с краю — ничего не знаю.

— Узко мыслишь, интеллигент, — оттолкнул несознательного соратника вожак революционного отряда. — А как потом боевым товарищам в глаза смотреть будешь, если одних в трудное время бросишь?

— Товарищи со мной к Махно подадутся, а чужеродные служаки пусть кровь за буржуев на фронте проливают.

— А как под трибунал угодят, за мятеж? — совестил Алексей.

— Так пусть разбегаются, коли с нами идти не желают, — упирался Андрюха.

— Анархия — свобода выбора, каждый должен жить по — своему разумению, — озвучил азы учения адепт.

— Вот и я о том же, — надул губы молодой анархист, в душе понимая, что атаман всюду прав — нельзя боевых соратников предавать. Ведь, выходит, это они с Алексеем всю кашу заварили. Хотели чуток голодающим однополчанам помочь, а сотворили настоящий военный переворот в городе. Андрюха тяжело вздохнул и с надеждой взглянул в глаза атаману: — И как теперь выкручиваться будем?

— Раздобудь-ка мне шахматную доску с фигурами, — отдал неожиданный приказ командир.

— Какими фигурами играть будешь? — выпучил глаза завхоз, имея в виду — белыми или чёрными.

— В основном, конём ходить, — рассмеялся затейник. Вертелась у него в голове интересная идея. Посмотрев на собеседника, он добавил: — Самая непредсказуемая фигура.

За окном послышался гудок паровоза, на стрелке показался воинский эшелон, шедший в сторону фронта.

— А вот и партнёра бог послал, — шутливо перекрестился инок. — Андрюха, дуй за шахматами.

— Сей момент, батюшка Алексей, — метнулся к двери пройдоха. — Я у телеграфиста доску видел.

Алексей подождал, пока завхоз принесёт клетчатую деревянную коробку с шахматами и, зажав доску подмышкой, вышел на перрон. На минутку задержался у пыхтящего паровоза. Удовлетворённо улыбнулся, когда в чреве железного гиганта звонко оборвались какие-то тросики, лопнула медная трубка, и струйка пара просочилась в кабину локомотива. Провожаемый раздавшимися позади громкими богохульными репликами машиниста, инок неспешно двинулся вдоль вагонов эшелона.

Двери теплушек были сдвинуты в сторону, солдаты спрыгнули на перрон перекурить и размять ноги. Алексей обратил внимание на маленькую группку казаков в полевой форме. Особенно его заинтересовал есаул с двумя солдатскими Георгиевскими крестами на офицерском кителе. То, что он ехал не в офицерском вагоне, а вместе с рядовыми однополчанами, сразу понравилось Алексею. Видно, казак выбился в есаулы из низов и предпочитал общество простых бойцов. Такой офицер стал бы идеальной кандидатурой на должность коменданта местного гарнизона.

Придирчивый взгляд странного священника заставил есаула в ответ присмотреться к высокой широкоплечей фигуре в чёрной рясе. Его начищенный, как солдатская пряжка ремня, медный крест контрастировал с потёртой шахматной доской подмышкой. Медленно шествующий по перрону статный инок производил впечатление кадрового офицера, осматривающего солдатский строй. Есаул отбросил недокуренную папиросу и подошёл к странному попу.

— Разрешите представиться, есаул Ефим Подкова, — приложил ладонь к козырьку офицерской фуражки казак. — Батюшка, чем могу помочь? Разыскиваете кого?

— Видимо, уже нашёл, — улыбнулся Алексей и протянул руку для дружеского приветствия. — Рад знакомству. Алексей Ронин — странствующий инок.

— Да, на обычного батюшку вы мало похожи, — почувствовав богатырское рукопожатие, рассмеялся казак.

— Помогите, Ефим, пройти в штабной вагон, — попросил об услуге инок.

— Идите прямо, не собьётесь, — махнул рукой есаул. — В середине состава пассажирский вагон со стеклянными окнами.

— Мне ещё внутрь попасть надо, а у входа часовой, — проявил знание воинских порядков священник. — Да и с вами обсудить ещё кое — что надо до встречи с начальником эшелона.

— Вы меня заинтриговали, господин инок, — пригласил жестом пройтись есаул.

— Много ли станичников сможете по эшелону собрать? — следуя в ногу с есаулом, задал неожиданный вопрос Алексей.

— Десяток наберу. Тут лишь те, кто из госпиталя на фронт возвращается.