Пастырь из спецназа

Жалобно застонали, принимая на себя ментовские тела, устлавшие салон магазина битые стекла, а Игорек враскачку, наклонив корпус вперед и широко расставив руки, точь-в-точь как снежный человек, побежал прочь и в считанные мгновения скрылся в темноте проулка.

– Пескарев! Догнать! – взвизгнул старший мент, силясь подняться и все время поскальзываясь на битом стекле и снова падая на спину.

Тот, что был помоложе, кинулся в проулок, а старший сумел-таки встать, подскочил к священнику и вытащил наручники.

– Руки! – завизжал он.

«Ну уж нет! – решил священник. – Пока вы тут будете сопли жевать, мне опять весь дом спалят!»

– Нельзя мне, командир, – мягко попытался объяснить он. – У меня жена в опасности…

– Руки! – чуть ли не топнул ногой милиционер.

– Да нельзя мне… – еще раз начал он и вдруг понял, что уговоры бессмысленны: этот мальчишка не возьмет на себя ответственность ни за что; ему проще надеть на попа наручники и дождаться, когда подъедет начальство. А это еще двадцать-тридцать минут. И тогда он сгреб щуплого милиционера в охапку, подтащил к машине и, отобрав у него наручники, пристегнул парня за руку к задней дверце.

– Вы что себе позволяете?! – верещал милиционер. – Я вас! Я тебя! Сгною! Кровью блевать будешь!

Священник нащупал в форменном кармане крикуна ключи от «браслетов», терпеливо содрал с него портупею, кинул ее на переднее сиденье, сел за баранку «Рено» и, полуобернувшись, тихо произнес:

– Если не хочешь бежать пешком, садись.

* * *

Враскачку, со второй попытки он выдернул машину из витрины и помчался по темным улицам на скорости около девяноста километров – больше по усть-кудеярским разбитым дорогам было не выжать. Милиционер поначалу кричал, но потом, когда священник набрал полную скорость, был озабочен только тем, чтобы не вывалиться в незакрывающуюся из-за пристегнутого «браслета» дверцу.

– Слушай меня внимательно, парень, – не оборачиваясь, произнес отец Василий. – Сейчас мы приедем ко мне домой; оттуда можешь позвонить своему начальству. Только уговор: истерики не закатывать – у меня жена беременная, ей волноваться нельзя. Понял?

Милиционер пробурчал что-то невнятное и злобное типа «кровью блевать заставлю»…

– Аркадий Николаевич, – назвал священник имя начальника милиции, – мне друг. Так что, если будешь выеживаться, зашибу, можешь не сомневаться. А рука у меня тяжелая. Еще раз спрашиваю: понял?

– Понял, – неохотно буркнул милиционер: об особых правах и привилегиях личных друзей местного начальства он, как и все интересующиеся жизнью города люди, был наслышан.

– Но у меня сейчас проблемы, – продолжил отец Василий. – Возможно даже разбойное нападение. Так что сразу по прибытии на место я тебя расстегну и оружие верну. Может пригодиться.

Милиционер как-то сразу затих, и священник даже подумал, а не много ли он на этого пацана грузит? Но другого мента под рукой не было, а Батя мог заявиться со своими бугаями в любой момент.

Впереди показались огни его дома, и через полминуты отец Василий, аккуратно подрулив на битом-перебитом «Рено» к воротам, остановился. Ни машин, ни людей вокруг не наблюдалось, и он кинул ключи от наручников милиционеру, прихватил портупею и вышел.

– А пистолет? – жалобно вякнул блюститель порядка.

– Чаю со мной попьешь – получишь. Пошли, сейчас рассусоливать некогда; ты и сам видел, какие мордовороты мной интересуются…

* * *

Ольга встретила его уже на крыльце.

– Что с вами?! – охнула она, потянув носом.

– Потом, Олюшка, потом… Вот, молодого человека чаем напои, а я пока Скобцову позвоню.

– Что – опять? – жалобно спросила супруга.

– Вроде того… – обронил отец Василий и прошел к телефону.

Он еще не знал, как объяснит начальнику милиции, почему им заинтересовались люди, охотящиеся на разыскиваемого всей местной милицией бывшего духовного лидера сектантов Бориса Николаевича Ефимова. Но как-то объяснять было надо…

– Пистолет! – жарко прошептал ему в затылок милиционер.

– Тебя как звать? – вместо ответа поинтересовался священник.

– Вадиком… Быстрее дайте пистолет!

– А ты чаю попил?

– Да быстрее же, батюшка! К нам гости!

«К нам? – подумал священник. – Что ж, это хорошо, если "к нам".

– Оля, свет в спальне погаси, – повернулся он к жене. – Нет-нет! В кухню не ходи! Только в спальне! И сиди там тихо, как мышка… поняла?

Ольга молча кивнула и, переваливаясь и поддерживая живот рукой, отправилась в спальню.

– Где они, Вадик?

– У ворот машина стоит, – сглотнул милиционер. – И этот здоровяк там же…

– Это совсем другой здоровяк, – вздохнул священник и, прихватив с собой телефонный аппарат, щелкнул кухонным выключателем. – Их здесь двое таких – аж смотреть страшно.

– Ага, – сглотнув, кивнул милиционер.

Они вместе подошли к окну и, раздвинув занавески, осмотрели двор и подступы к нему. Нигде никого. Только у ворот, рядом с «Рено», стоял с потушенными фарами еще один автомобиль, а рядом, облокотясь рукой на капот, ждал чего-то второй громила – тот самый, что свалил отца Василия в траншею одним молодецким ударом.

– Во горилла! – то ли восхитился, то ли ужаснулся Вадик.