Пастырь из спецназа

Священника подхватили за ворот и одним рывком вытащили из траншеи. «Пора!» – подумал отец Василий, но ему тут же мягко, но уверенно завели руки за спину, а через секунду раздались два легких щелчка, и он уже был в «браслетах».

– Приводи его в чувство, – распорядился все тот же знакомый голос, и отец Василий открыл глаза: смысла строить из себя дохлую лягушку уже не было.

Священнику залепили звонкую пощечину, и его голова мотнулась и загудела, так силен оказался удар. Священник понял, что в окружающей кромешной тьме его открытые глаза никто просто не заметил.

– Хорош! – сказал он. – Больно.

– О?! – удивились рядом. – Очухался?

– Ага, – подтвердил священник.

– Тогда пошли.

Его поставили на ноги, подвели к подъехавшему «Рено» со знакомым битым правым крылом и опустили в снег перед самыми фарами.

– Готово, Батя, – отчитался один из бугаев, и перед священником присел на корточки тот самый солидный дядька с внешностью генерального директора, что допрашивал его и костолицего в ночном березовом лесу.

– Как себя чувствуете? – вежливо поинтересовался Батя.

– Спасибо, получше.

– Меня интересует только одно, ваше благословение, – так же вежливо начал Батя. – Где Борис?

– Не знаю, – покачал головой священник.

– Я не люблю, когда мне врут, – поставил его в известность Батя. – Поэтому вам лучше не запираться. Итак, где Борис?

– Я уже сказал. Не знаю.

Батя вздохнул и задумчиво покивал головой.

– Вас дважды видели вместе, – тихо произнес он. – И во второй раз вы увезли его от моих ребят в храм. Это нам известно доподлинно. Однако сейчас его в храме нет. Это вы его вывели?

– Да, я. – Отец Василий не видел смысла запираться.

– И куда он направился?

– Он мне не сказал.

– Опять врете, – покачал головой Батя. – Придется применить меры физического воздействия… – Он повернулся к бугаям: – Начинайте…

Отца Василия немедленно поставили на ноги и несильно, как им казалось, ударили под дых. Приподняли. И снова ударили. Священник задохнулся от боли.

– Итак, снова: куда пошел Борис? – задал вопрос из темноты Батя.

– Он не сказал… – прохрипел священник.

– Я думаю, что вы врете, – подошел к нему Батя. – Нагло и беспардонно. Вы слишком тесно связаны с ним, чтобы не знать. Что он вам обещал? Деньги?

– Что вы все как помешались на этих деньгах? – с трудом восстановив дыхание, проскрипел священник. – Боря все про деньги талдычил, теперь вы…

– А что он про деньги говорил? – живо заинтересовался Батя.

– Сказал, что вы ему должны.

– А теперь и он нам должен, – произнес загадочную фразу Батя. – И от вас требуется только одно: сказать, где прячется ваш дружок. И вы нам это скажете.

Священник тяжело вздохнул: похоже, эти ребята настроились любой ценой выдавить из него то, чего он не знал.

– Батя, – прервал тишину один из бугаев. – А может, бабки где-нибудь у него лежат? Дома, например…

Священник похолодел. Никаких сокровищ, кроме беременной Олюшки, в его доме не было, да разве им объяснишь?!

– Хорошая мысль, – кивнул Батя. – Обязательно проверим. – Он снова повернулся к священнику. – Ну как – будем говорить?

– Будем, – хрипло сказал отец Василий. – Я вам все расскажу, только не убивайте.

Он еще не знал, что будет врать, но, едва эти скоты упомянули про его дом, понял – врать придется. Он уже начал врать…

– Деньги спрятаны в храме, – сглотнув, как бы через силу, выдавил он.

– Мы там все осмотрели, не лгите, – покачал головой Батя.

– И под кровлей тоже? – спросил отец Василий.

– Под кровлей? – удивился Батя. – А что, разве туда можно подняться?

– Конечно, – кивнул отец Василий. – Там они и лежат.

– Сколько? – в голосе предводителя бугаев послышались новые нотки: жесткие и холодные.

– Я не считал, – откинулся спиной на радиаторную решетку машины священник. – Почти полный армейский вещмешок. Боря сказал, потом поделим…

– Поехали! – решительно распорядился Батя. – Вы с попом в эту машину, а мы во вторую.

– Он же мне все сиденья испачкает! – охнул бугай.

– Отмоешь!

* * *

Священника кинули на заднее сиденье битого «Рено», а за руль сел один из бугаев. Ему отчаянно не нравилось то, что грязного попа уложат на сиденья его любимой, и так уже пострадавшей в утреннем инциденте, машины, и он нашел-таки в багажнике и расстелил огромный кусок полиэтилена. Но едва отца Василия уложили, по салону тут же распространился мерзкий запах прелых отходов и канализации.

– Сиди смирно, – предупредил бугай. – Испачкаешь салон – убью на хрен!

– Как тебя звать? – примирительно спросил поп.

– А тебе зачем?

– Удар у тебя классный. В первый раз такой получаю, – польстил бугаю священник.

– Я до камээса дошел, – расплылся в улыбке здоровяк. – А звать Игорем.

Это вышло у него так простодушно, по-детски наивно, что священник тоже улыбнулся – не удержался. Отец Василий таких видел-перевидел: с детства только спорт, большие надежды, потом травма, и оказывается, что ничего-то человечек, кроме как бить, и не умеет. Да и не хочет. А значит, остается у него только две дорожки: или в ментовку, или к братве. Хотя у братвы, понятное дело, платят поболе.