Пастырь мертвецов

– Отлично! – торжествующе закричал Грушницкий. – А теперь – прикончи его!

Ивлев неторопливо приблизился к распростертому на земле некроманту.

– Ян, тебе это с рук не сойдет, – потрясая кулаком, воскликнул Горри.

– Да, Грушницкий, потом тобой займемся мы! – ощерилась упырица.

Обоих нелюдей обуревало отчаяние, но вмешаться они не могли.

Ибо таковы были правила дуэли.

– Неважно! – отмахнулся седой некромант. – Главное, что к тому моменту на Земле уже не будет ублюдка, похерившего мой гениальный план. Я согласен на такой размен, Киреев! – прокричал Грушницкий Егору. – Око за око, зуб за зуб!

– Нелегко, должно быть, когда вот так решается твоя судьба? – спросил Платон Ивлев, глядя на Егора сверху вниз.

– До лампочки! – огрызнулся Киреев. – Ты мне вот что лучше скажи, дед Платон, – где и как научился тому, что сейчас сделал? Черным магам такое не по масти.

– Я жил на свете сто с лишним лет, – улыбнувшись, промолвил чернокнижник. – А после – еще чуть больше века блуждал во Тьме. Между небом и землей. Между Адом и Раем. Я, как вода, тек сквозь время, а время текло сквозь меня. И знаешь, этого времени мне хватило, чтобы очень многому научиться. Я уже давно не Черный, сынок. Но и не Темный. Я – Сущность вне всех стихий.

– Но, несмотря на это, ты порабощен…

Неожиданно колдун стал улыбаться Егору приветливо.

– Это ты верно подметил, – тяжело вздохнув, сказал он. – Порабощен, да. Но не сломлен.

– Чего ты медлишь? Убей его! – заорал Ян.

– Нет! – отрезал Ивлев, поворачиваясь лицом к своему «благодетелю». – Я не стану этого делать.

Егор, насколько позволяли путы, приподнял голову и увидел, как от затылка и кистей старика начинают отслаиваться крошечные частицы материи.

– Что?! – Грушницкий застыл, разинув рот. Возвращенный к жизни слуга ослушался. Для колдуна это означало окончательную смерть. Именно страх перед ней был основным фактором, позволявшим Яну держать Платона Ивлева в повиновении. «И как же он мог пойти на это?!»

– Я не собирался убивать тебя, – сказал Ивлев, полуобернувшись к Егору. – Этот бой был нужен мне лишь для того, чтоб как следует развеяться перед тем, как… Перед тем как развеяться, – усмехнувшись, закончил старик.

В эту секунду Ян осознал свою ошибку. А осознав – рухнул на колени и зарыдал. Фальшивая нота вкралась в сочиненную им сюиту смерти намного раньше, чем Ян мог даже предполагать. И этой нотой был не Егор Киреев, а Платон Ивлев.

Чего может сильнее всего на свете желать человек, чья душа не знала покоя добрую четверть тысячелетия?

Конечно, смерти.

– Прощайте, – сказал старик, обращаясь сразу ко всем.

Глаза его провалились внутрь черепа. Кожа стремительно серела и отпадала крупными хлопьями. Чуть погодя почернела и обуглилась одежда чернокнижника, а вслед за ней – и его плоть. Дед Платон был уже свободен, а тело его стремительно обретало тот вид, который и должно было иметь, кабы не досадная оплошность хоронивших Ивлева.

Порыв ветра унес серую тучу пепла вдаль. Черные кости с хрустом ссыпались вниз и погрузились в жидкую грязь. Больше ничто не напоминало о недавнем присутствии здесь волшебника по имени Платон Ивлев.

Наложенные им чары, как водится, развеялись сами собой. Стряхнув с себя ставшие хрупкими и бессильными ветки, Егор Киреев поднялся на ноги.

Ложбину начал потихоньку затягивать густой белый туман.

Глава 27 Бог из машины

– Так кто же у нас тут «пес», приятель? – носком ботинка Егор пихнул Грушницкого в грудь. Не слишком сильно. Но Яну и этого хватило, чтоб завалиться на спину. Закрыв лицо руками, он принялся лопотать что-то не слишком разборчивое.

– Это так ты «умеешь проигрывать», Ян? – насмешливо вопросил Киреев. – Посмотри на себя. Платон Ивлев ушел достойно, мне даже жаль его стало, а ты… Впрочем, нет. Тебя тоже жаль. Но по-другому. Ты жалок, Грушницкий, вот в чем вся суть. Эй! Ты там рассудком повредился, что ли?

– Обидно, если так, – сказал, подойдя к ним, Горри. – Душа умалишенного ни к черту не годится.

– Ты обожди насчет души-то, – сказал Егор. – Извини, забыл сразу предупредить – с ним другой товарищ разбираться будет.

– Брат, – промямлил Ян, глядя на Киреева сквозь проем между пальцами. – Не убивай, брат.

Горри зажал себе ладонью рот и отбежал в сторону. Егору тоже пришлось приложить титаническое усилие воли, чтобы не рассмеяться. «Эпичность» момента была безвозвратно утеряна. Хотя…

– Не брат ты мне, – цинично произнес Киреев, – а змеюка подколодная. Но убивать тебя я и впрямь не стану. Тебе ведь выпала честь, которой ты совсем не заслужил, Карнагор. Твоим вопросом будет заниматься сам Владыка…

И уже без поднимания рук, выпучивания глаз или зубовного скрежета, Егор произнес, от греха подальше, самое короткое из имен Одина, которое знал:

– Игг!

Ян сперва даже не понял, что произошло. А когда сообразил – затрясся всем телом. Разговаривать с Егором далее было бесполезно.

Киреев между тем нахмурился. Он ожидал, что древний бог под гром и молнии снизойдет на ростовскую землю из портала, разверзшегося прямо в небесах. Ничего подобного не случилось.