Пастырь Вселенной

— По моим? — переспросил полковник, приподняв бровь. — Ну надо же, а? Каков, по моим делам летал. Это, что ли, свою патрульную телку откармливал на тучных пастбищах других планет? Или у нас, в теплые края махнули? На Канары там или еще куда? А ничего она у тебя — мордашка смазливая, когда спит зубами к стенке, ну или пузом кверху, вот как сейчас. Я думаю так, Володе, — я забираю у тебя патрульного, пистолетик и ту штуку, на которой вы прилетели, и дарую тебе вместо расстрела пять лет без голода, словно ты и не рыпался. Кажется, честно. Даже более чем. Ты какое-то время на своей оккупантше сам эксперименты производил, пистолетик надолго зажал, вот космолетик, ну, или самолетик — не знаю я пока, куда ты там девался, — на проценты и нарос, как у деловых людей полагается. Идет?

— Юр, ты не понял, — сказал Владимир. — Я в таких местах был, что тебе и не снилось. Человеком там, можно сказать, стал. О вашем голоде земном и думать забыл. И вернулся исключительно ради тебя, по твоим делам.

— Ну-ну, поясни. Я весь внимание, — откликнулся Зубцов, которого немало забавляла игра в кошки-мышки.

— Я, — сказал Володя, — на Силлуре был. Ты город такой знаешь, Силкрон? Тебе это название что-нибудь говорит?

Владимир с удовольствием отметил, как улыбка сползла с губ Зубцова, а его могучие скулы заиграли желваками. Взгляд полковника сделался стальным и пронзительным. «Это хорошо, — подумал Владимир, — поторгуемся, значит».

— Продолжай, если есть чего сказать, — бросил Зубцов. — А если нечего, то зря ты об этом вообще начал, на свою голову.

— Ну вот, — будто не заметив угрожающего тона полковника, продолжил Владимир, который сам теперь улыбался, великолепно справляясь с ролью, — там девушка одна живет, Лайна ее зовут. Не забыл еще о ней?

Зубцов напряженно молчал, глаза его недобро сузились.

— У меня деловое предложение есть, — сказал Владимир. — Не знаю, в курсе вы тут или нет последних новостей, но Анданор дней десять назад завоевал одну из планет Силлура, как раз где город Силкрон находился.

— Нет, не в курсе, если ты не врешь, — сказал Зубцов довольно громко, уже не сдерживая голоса. — Продолжай!

— Ну так вот, — начал было Владимир, которому в голову пришел такой головокружительный вариант блефа, что у самого дух захватывало. А еще Владимир почувствовал, как Лея замерла, проснувшись. Она лежала у стеночки, и Володя не видел ее лица. Он опасался, как бы она сейчас не выкинула какую-нибудь глупость. Вероятно, она открыла глаза, так как Зубцов, удостоив ее короткого насмешливого взгляда, бросил:

— Ну что, проснулась, милая? Я — полковник Зубцов, Сопротивление, и с этой минуты вы находитесь со всеми потрохами и имуществом в моем полном распоряжении.

Володя ощутил, как Лея у него за спиной напряглась от жестоких слов полковника, как под ударом бича. Видимо, она благоразумно решила пока не предпринимать решительных действий. Да и какие тут могли быть действия — безоружная голая женщина, укрытая простынкой, против двух вооруженных до зубов партизан!

Владимир еще более утвердился в своем решении идти до конца. Он сказал:

— Мы с Леей… разрешите представить вам мою жену, в прошлом — анданорского офицера, теперь же — почти члена Сопротивления… рискуя жизнью, отбили у анданорцев, к слову, положив немалое их число при этом, твою невесту. Во время нашего бегства Лайна ударилась головой и заработала легкое сотрясение. Сейчас жизнь ее вне опасности. Лея сделала ей лечебный укол, от которого она придет в себя лишь через несколько дней. Она спрятана в надежном месте. Мы отлично понимали, что ты можешь совершить на нас какой-нибудь наезд, типа сегодняшнего, и потому поселили ее у друзей.

— Это хорошо, — задумчиво сказал полковник. — Но дела не меняет. Ты, Владимир, вернешь мне и мою Лайну, и патрульного, пригретого тобой в постели, и пистолет, и космолет. А если нет, то вы, голубочки, мне под пыткой скажете, куда ее спрятали, ясно?

— Володя вам не все сказал, — подала вдруг голос Лея. — Дело в том, что препарат, введенный Лайне, немного ядовит. И если ей не ввести противоядие, то она умрет. Противоядие спрятано у меня в надежном месте — не на теле, — прошу молодых партизан не облизываться. Смерть ее наступит сегодня же к вечеру и будет легкой — она умрет, не приходя в сознание. Уснет, как рыбка. Так что думаю, если вам дорога ваша девушка, соглашайтесь с Володей. А мы устроим на Анданоре какую-нибудь диверсию. Владимир убедил меня, что с нашей Империей надо бороться всеми средствами.

Зубцов, казалось, задумался. Володя понял, для чего Лея ввернула про свои партизанские взгляды, коих не было в помине, — ведь полковник был не один, и теперь он сможет объясниться с Сопротивлением, почему их отпустил.

Полковник, не мигая, смотрел в глаза то Лее, то Владимиру. И, наконец, сказал: