Пастырь Вселенной

— Ты не в курсе, что это за ерундовина? — спросил он, изумленно указывая на серебристое цилиндрическое строение, возвышавшееся невдалеке по дороге в космопорт. — Еще вчера его тут не было.

«Да, — подумала Лея. — Точно. Как на картинке в учебнике истории. Ну и как я теперь объясню Володе, что это такое, — с неожиданной горечью подумала она. — Скажу ему — помнишь, милый, ты рассказывал мне про Освенцим и Бухенвальд? Вот это — то же самое, только хуже». Лея почувствовала, что от предвкушения нелегких объяснений комфортная прохлада, генерируемая ее комбинезоном, внезапно утратила всю свою прелесть, обернувшись ползучими щупальцами озноба.

— Это ППО, — опустошенно произнесла девушка вслух.

— Что? — переспросил Владимир.

«Не разлюбит ли он меня после такого? — подумалось девушке. — Нет, скорее пристрелит, но не разлюбит», — невесело мысленно пошутил ось ей тут же, вслед прошлой мысли.

— Пункт принудительной обработки, — словно через силу, выдохнула она, поджав губы, — там делают хокс.

— Милая, пожалуйста, не говори загадками, — негромко попросил Владимир. — Скажи прямо, как есть.

— Хокс — это хирургическая операция коррекции способностей, — выдавила из себя Лея наконец. — Видно, очень они разозлили нашего Императора — во время ядерного удара, произведенного с вашей Земли, погибла его любимая племянница. Мы не сомневались, и что ответ будет суровым, но чтобы хокс… Этого уже не было пятьсот лет. До нашего поколения только слухи дошли, что это такое. — Девушка сделала паузу, столь долгую, что Владимир уже решил было, что она закончила свои объяснения, так толком и не начав. Наконец она продолжила: — Но моя Родина настроена решительно. Теперь я вижу, чем можно в глазах простого обывателя оправдать трату столь бешеной уймы энергии как та, что ушла сегодня на работу Пи-генератора. Только исключительной акцией устрашения. Более ничем.

Володя понял, что если уж его чрезмерно жесткая Лея заговорила в подобном тоне, то силлуриан ожидала поистине ужасающая участь.

— Хокс — это нечто наподобие лоботомии? — поинтересовался Владимир.

— Именно, — отрешенно кивнула Лея. — Вскрывают череп, а дальше корректируют способности. Какие-то усиливают — вживлением стимуляторов, какие-то уменьшают — ножом хирурга. И если маячок-стимулятор можно при желании извлечь, то вот вернуть потерянные способности нельзя. Это навсегда.

— И что мы имеем на выходе? — бесцветно спросил Владимир, напряженно всматривавшийся сейчас, просто так, в розовую поверхность силлурианского шоссе. Раньше, во время охоты, он частенько доходил до этой дороги, собственно и ограничивавшей его угодья. И всегда раньше розовый — кровь с молоком — цвет казался ему весьма оптимистичным. Но не сегодня. «Да уж, кровь с молоком», — невесело повторил он. А еще Володя боялся взглянуть своей девушке в глаза. Странно, ему хотелось поддержать Лею, но при этом он не хотел смотреть ей в глаза. Быть может, сейчас поддержать как раз и значило — оставить в покое?

— На выходе? — переспросила Лея каким-то высоким, не своим голосом; да ей и самой казалось, что она сейчас не с Володей своим разговаривает, а сдает экзамен по военной истории в высшей офицерской школе Анданора. И она произнесла вслух, наизусть, ответ на вопрос 3 билета 3769 о последствиях хокса. Звучал он так:

— Интеллект — на уровне дебила; возможность волевых поступков — на нуле; у всех — стимулируют зону оптимизма; у мужчин также вставляют маячок в зону роста мышечной ткани и физической выносливости, а также в участок мозга, блокирующего сексуальность. У молодых женщин — напротив, раздражитель вставляют в зону, ответственную за эротизм. Думаю, не надо объяснять, с какой целью?

— Не надо, — негромко выдохнул Владимир сквозь зубы.