Пастырь Вселенной

Медсестра оторвалась от бумаг и с вопросительным недовольством на лице уставилась на Владимира. Потом, по мере узнавания, недовольство сменилось радушной улыбкой.

— Больной из 418-й палаты? — спросила она.

Владимир же, как-то не сообразивший взглянуть снаружи на собственную дверь, робко, наугад согласился молчаливым кивком и встречной улыбкой.

— Слава Богу, ожил. А мы уже всерьез за вас переживать начали. Шутка ли — две недели без сознания!

— Две недели… — опустошенно выдохнул Владимир. Он, конечно, и сам догадывался, что провалялся долго, но и не подозревал, что НАСТОЛЬКО.

— Лягте обратно в постель, — распорядилась медсестра. — А я пока позвоню в отряд, скажу, что вы наконец очнулись. Вашим здоровьем постоянно интересовались некие Зубцов и Бадмаев. Знаете вы таких?

— Знаю, знаю, — согласился Владимир. И, посетив туалет, вернулся в свою палату.

* * *

Еще через час на краю его постели сидел полковник Юрий Зубцов, заявившийся в больницу с букетом красных гвоздик. На стульчике же возле кровати примостился академик.

— Моей маме сообщили, что я выздоровел? — первым делом после взаимных приветствий спросил Володя.

— Сообщили, сообщили, — бодро отозвался Зубцов. Это был гладко выбритый мужчина средних лет, с великолепной военной выправкой и оптимистичной широкой улыбкой, которой мешал быть по-настоящему добродушной его колючий и пронзительный взгляд. Густая короткая шевелюра его чуть-чуть, самую малость, отливала сединой. Телосложения полковник был плотного, что не делало его грузным — это был настоящий боевой полковник спецназа, и его физическая форма была ничуть не хуже, чем у его парней. Сейчас он был одет в камуфляж и без головного убора. — Спасибо, что подсказал, как провода соединять, — тут же сказал он, — а то бы приделал я синий к зеленому, и маячок бы так заворотило, что потом с десятью собаками не починить. Так, Петр Семенович?

— Так, так, — отозвался академик, ласково глядевший на Володю. — А ты-то у нас настоящий герой. Сообразил, что первым делом мой маяк надо чинить, а не со сквирлами в рукопашную вступать.

Володя скромно потупил взгляд, но тут же серьезно спросил:

— Сколько же наших погибло в ту ночь?

— Семеро, — отозвался полковник.

— А из двух автоматов стрелял, ну, я видел тогда, у казармы…

— Без головы? — уточнил полковник.

— Да, — отозвался Владимир.

— Это Сашка Денисенко был. Его к Звезде Героя представили. Посмертно.

— Ну, царство ему небесное, — грустно откликнулся Володя.

— А нас с тобою, — и Зубцов задорно подмигнул Владимиру, — наградили медалью «За отвагу». А она ордена стоит, эта медаль-то. Ее не каждому дают.

Владимир, заметно смутившись, сказал:

— Ну, меня-то за что? Это же вы и маяк починили, и меня, выходит, спасли.

— Брось, брось, не прибедняйся, — горячо запротестовал полковник, надвигаясь на Володю. — Ты же в яму сам спрыгнул, на верную смерть. Чтобы лошадиного гада в ловушку заманить?

— Ну мне ведь так и так не выжить было, — откликнулся Володя. — Ну да, решил, чтобы хоть с пользой.

— Ну то-то, — кивнул Зубцов. — А маяк-то мы с тобою вместе отремонтировали. Ты половину проводов скрутил, я половину скрутил. Верно?

— Верно, — согласился Володя.

— Ну, значит, ты теперь настоящий герой. На законных основаниях. Носи с гордостью, — сказал Зубцов и, пожав Володе руку, приколол ему прямо на пижаму красивую и праздничную медаль. — Да, — добавил он несколькими секундами позже, с лукавой улыбкой на широком лице, — а ты еще ни газет не читал, ни радио не слушал за эти две недели?

— Нет, — с некоторой тревогой в голосе отозвался Владимир. — А что, какие-то изменения?

— Это еще очень мягко сказано «какие-то изменения», — добродушно передразнил Володю Зубцов. — Так ты, стало быть, про силлуриан еще вообще ничего не слыхал?

— Про каких еще силлуриан? — поинтересовался уже ничего, как после контузии, не понимающий Владимир.

— Ну да ладно, — отозвался полковник, явно довольный произведенным эффектом. — Это тебе уже академик расскажет. А я побежал, старик. Извини — дела. А медаль-то ты заслужил, — Зубцов, пожав Владимиру руку, тронул кончиком пальца золотистый знак. — Так что носи с гордостью. Ну, бывай!

Зубцов легонько — больной все-таки — похлопал Володю по плечу и, попрощавшись с академиком, вышел.

Академик же, поздравив Владимира с правительственной наградой, принялся рассказывать о событиях прошедших двух недель, ставших для Земли поистине судьбоносными. Бадмаев рассказывал долго и подробно — беседа продолжалась больше часа, пока медсестра не стала грозить охранником, которого якобы имела полное право вызвать, чтобы посетитель, академик то есть, не мешал процессу выздоровления больного. Когда же Петр Семенович наконец ушел, Владимир постарался собрать у себя в голове картину событий, которые он проспал. И выглядели они вот как.