Пастыри. Четвертый поход

Вов, ты меня даже не спрашивай, во сколько мне это обошлось... Но – сделал! Точнее, она меня сделала... Высокая, худенькая, прозрачная такая, а как ногами обхватила и давай насаживаться – я темп не выдерживаю, кричу ей – красавица, притормози! А она шипит в ответку: «Вот так! Вот так! Вот так я гребу тебя, твои гребаные деньги и весь это гребаный мир!» Уф... Еле живой ушел. Я ей сто тысяч баксов дал, так просто, на чай, так она мне их в рожу кинула в аэропорту в Минске... Ух и баба...

«Тьфу ты... – передернуло Илью, – я этих уродов уже устал слушать. Твари, довели страну до ручки, а народ – до озверения. Интересно, откуда у скромной старушки бабы Качи эта запись?»

– Серег, ты закруглять этот вечер воспоминаний скоро будешь? Мне к пяти на встречу... – Владимир постучал холеным ногтем по стеклу блеснувшего бриллиантами «картье» на запястье.

– Да погоди ты, успеешь, к самому главному подхожу... – Сергей встал, прошелся по кабинету, повернулся к толстяку спиной и вновь заговорил:

– После всех этих приключений, мать их в рот, понял я, Вовка, что и без денег человек несчастлив... Но вот и с деньгами он счастливым тоже не становится! И решил я сыграть сам с собой в игру одну замечательную. Загадал – если выиграю, по-другому жить стану. А если проиграю...

Словом, вложил я в барабан своего коллекционного кольта патрон сорок пятого калибра, крутанул этот самый барабан как следует, ствол точно в лоб себе упер, глаза зажмурил – и...

Сергей громко щелкнул пальцами, поворачиваясь к оторопевшему Владимиру:

– И я выиграл!

– Ну, ты совсем дурак! Мля, тупень конченный! – толстяк вытащил носовой платок и вытер вспотевший лоб. – Когда это хоть было-то?

– Пять лет назад...

– А-а-а-а... А потом выборы, Госдума... И появился «Северный проект»? Теперь понятно. Грехи искупаешь, партнер? – Владимир презрительно сузил свинячьи глазки.

Бритый Сергей между тем продолжал:

– Не, Вова, все сложнее. Сел я тогда, с кольтом в руке, и задумался – на хрена живет человек? Что он оставляет после себя? Ну понятно – дехканин какой-нибудь в Афгане – двадцать душ голодных детей. Лесник в Сибири – десять гектаров леса. А вот я, что я после себя оставлю? Оттраханных мисс? Кучу никому не нужных денег?

И решил я, Воха, войти в историю...

– К-ку-уда? – вытаращился толстяк.

– В историю, в мировую, ну и в нашу, отечественную, само собой. Как спаситель этого самого Отечества!

– Тьфу ты! Сережа, ну хорош лабундеть-то! Ты дело говорить будешь? – Владимир заерзал в кресле, скривив недовольную мину.

– Буду, Володенька, буду, вот сейчас как раз и начинаю! – Сергей вдруг неожиданно ловко встал на руки и прошелся по кабинету туда-сюда, потом впрыгнул в кресло, плеснул себе кальвадоса и поднял стакан:

– За Россию!

Выпив, он закурил и сквозь клубы сизого дыма спросил своего визави:

– Ты вот как думаешь, Вовчик, реально у нас экономику развитую построить сегодня, как в Штатах или Германии, например? Ну, я имею в виду, если не мы, хе-хе, строить будем, а нормальные люди?

– Ну, если без «пчелок» и откатчиков, если без своры нашей этой... Короче, если с умом и по порядку... Наверное, страна-то богатая, да и народ – Кулибин на Кулибине!

– А вот и шиш! Ни хрена ты тут, Володя, сегодня, именно сегодня, не построишь! Если бы не две трубы, спасение и проклятие наше, мы бы вообще давным-давно не существовали бы...

– К-какие две трубы? – удивился Владимир.

– Одна с нефтью, другая с газом... – улыбнулся его компаньон. – Ну я образно, сырье вообще имею в виду. Нет, раньше, при царе Горохе, то бишь в середине прошлого века, мы могли худо-бедно тягаться с другими странами на равных, были, так сказать, конкурентоспособны на мировых рынках. Потому как глобализации этой трехнутой не было. А теперь – хана! Возьмем, к примеру, гайку!

– Какую гайку? – пролепетал толстяк.

– Обычную, железную, шестигранную, на тридцать два. Для производства этой самой гайки у нас в какой-нибудь отнюдь не самой северной губернии, Смоленской скажем, нужно: построить цех на мощном фундаменте, потому как зимой там температура опускается иногда до минус 30 градусов, почва промерзает на метр и больше; со стенами в два, а лучше в три кирпича; построить котельную и проложить десяток-другой километров теплотрасс; построить для рабочего теплый капитальный дом, теплую столовую, хранилище для продуктов; в отопительный период, который будем считать с 1 октября по конец апреля, хотя бывает и дольше, потратить тонны топлива на обогрев, и еще много чего – и в итоге наша гайка будет стоить в разы дороже, чем гайка, произведенная в штате Флорида, где для ее производства достаточно поставить жестяной ангар и подвести электричество.

А в Малайзии или Индонезии гайка будет стоить еще меньше, там рабочая сила совсем дешевая. Так кто купит на мировом рынке нашу «золотую» гайку?