Пастыри. Четвертый поход

А тот уже присел возле непонятных черных пятен, темнеющих на заснеженной мостовой. Илья подбежал поближе и вдруг понял – это никакие не пятна, это трупы!

«Здесь погибли люди! Этот лысый урод убил еще кого-то!» – Илья сжал кулаки. От мысли, что Яна в руках человека, вот так, спокойно, ни за что, ни про что убивающего людей направо и налево, хотелось выть.

Удбурд тем временем спокойно и обстоятельно занимался одним из самых отвратительных и мерзких дел – обшаривал тела убитых, а попросту говоря, мародерничал.

– Прекрати! Ты, Пастырь! – срывающимся голосом крикнул ему Илья. – Поехали быстрее!

– Когда судьба дарует тебе флягу воды в пустыне или теплую шубу в зимний мороз, разве разумно отказываться? – не оборачиваясь, проговорил Удбурд, деловито складывая в невесть откуда взявшийся мешок какие-то предметы.

– Какая фляга?! При чем тут шуба?! – Илья готов был взорваться.

– Эти мертвецы, живущий и смертный, – повернул к нему лицо Пастырь, – члены Высокой Комиссии, Элатус Онис Великого Круга. Они погибли нелепой и недостойной своего высокого положения смертью. Adversa fortuna, злой рок довлел над ними. Думаю, тут не обошлось без вмешательства Темной Девы и иерархов Хтоноса. Я лишь забрал их марвелы, они нам пригодятся. Согласись, глупо было бы в нашем положении бросить их здесь.

А теперь и впрямь поспешим, ибо я чувствую, что очень скоро тут появятся другие Пастыри, те, кто послал Высокую Комиссию в вашу удивительную страну...

Спустя минуту «Троллер» уже катил по Кировской дамбе, направляясь к выезду из города.

– Как только мы очутимся на прямой ровной дороге вдали от строений, я открою соседнее измерение, и мы нагоним Губивца, – пообещал Удбурд, и у Ильи в этот раз не было оснований не верить Пастырю...

Интердум терциум

– Почитаемый эрри... Катастрофа! – как ни старался Пятая спица Великого Круга, эрри Дэбес, сохранить хоть какое-то подобие спокойствия, но эмоции все равно прорывались наружу.

– Что случилось? – эрри Орбис Верус повернулся к вошедшему. Стояший-у-Оси эрри Арке Стипес встал у него за спиной.

– Почитаемый эррис... Из страны Изгнанных пришли трагические вести. Высокая Комиссия... Все члены Элатус Онис... Погибли! Их марвелы пропали! На месте убийства обнаружен четкий след иерархов Хтоноса!

Пастыри быстро переглянулись. Эрри Арке Стипес нахмурил брови и ухватил себя за бороду, эрри Орбис Верус сжал губы.

Молчание длилось недолго.

– Кровавая стрела? – негромко спросил Стоящий-у-Оси.

– Без сомнений! Пора поставить точку! – решительно рубанул ладонью воздух Поворачивающий Круг и, запрокинув голову, взревел так, что в самых далеких покоях замка закачались и зазвенели люстры: – Сангуинеус Сагитта!!!

И в то же мгновение все члены Великого Круга, где бы они ни находились – в салоне личного самолета, на пляже Бали, на заседании Лансдага, в кабинете Форин офис, на собственном ранчо в штате Индиана, на закрытом приеме для глав дипломатических миссий в Версале, на секретном совещании по поводу активизации проекта «Аль-Каида», – получили ясный и недвусмысленный сигнал: Великий Круг объявляет войну!

Кровавая Стрела... Древний символ единства Пастырей перед лицом общей и угрожающей всем опасности. Много веков назад Первый Пастырь, эрри Сатор Фабер, завещал: «Посягнувший же на Великий Круг и адептов его подлежит уничтожению безо всякой жалости и пощады. Так и только так установим мы гегемонию, продлевая столетия наши в вечности».

И завертелась хорошо отлаженная, многократно проверенная и идеально смазанная машина, несущая всем, кто осмелился противостоять Великому Кругу, только одно – смерть...

* * *

В маленькой заснеженной чувашской деревушке Шигали, что примостилась на краю огромного оврага, уходящего к речке Кубне, царило сонное спокойствие. До утра было не то чтобы далеко, но и не так уж и близко. Еще достаточно времени досмотреть последние, самые сладкие сны. Отдых для деревенского жителя – роскошь: хозяйство, скотина, дом, огород. Поэтому ценит он ночное время и попусту тратить его на всякие глупости вроде книг, газет или телевизора не станет.

Те, кто бессонницей страдает, все больше в городе живут. В деревне от этой напасти быстро лечатся. Повставай-ка хотя бы недельку в пять часов, с петухами, да поломайся-ка целый день с вилами, лопатой, топором или косой – и здоровый крепкий сон тебе обеспечен.

Иное дело – старики. Вся деревня спит, отдыхает после тяжелого крестьянского дня, а они, невидяще глядя в темноту, несут свою вечную скорбную вахту, в сотый, в тысячный раз переживают за выросших детей, за подрастающих внуков, а кое-кто – и за правнуков.

Под середину ночи забудутся старики тяжелым, беспокойным сном, но вскоре тревога и то удивительное чувство, что у многих и появляется-то лишь в старости и зовется ответственностью, заставляет их просыпаться.

Лучший способ отвлечься от тягостных дум – чем-нибудь заняться. Пустые руки и голову пустят – так в старину говорили.