Пастыри чудовищ. Книга 3

— Малая часть моей благодарности, поверьте. И если вам когда-либо понадобятся средства или услуга — прошу, обращайтесь ко мне не стесняясь.

Поблагодарить выходит скомкано и рассеянно — она знает, что едва ли прибегнет к этой возможности. Это слишком уж будет похоже на ответ.

— Эв не смог прийти, — говорит Касильда тихо. — Он, кажется, готовится к какой-то важной встрече. И потом…

Согласно легенде, мы ведь расстроили планы Хромого Министра. Так что едва ли он стал бы прощаться с нами.

И потом, всё ведь уже сказано.

Касильда не просит её больше подумать, не даёт напутствий. Дружески пожимает руку: «Для меня было честью познакомиться с вами и вашей группой». И вот уже Гриз Арделл идёт к выходу из поместья, нагоняя остальных.

Небо наверху прорастает небесными маками и гиацинтами, и в кармане куртки, рядом с чеком — два прощальных наставления от Эвальда Шеннетского.

Бирюзовый сквозник — «Если вдруг захотите связаться со мной».

И запечатанное письмо, адресованное неведомо кому.

«Однажды к вам придут», — и лукавый, мальчишеский прищур говорит: не хочу портить сюрприза. «Не волнуйтесь о проблемах из-за того, что вы съездили в Айлор. Но однажды к вам придут — и тогда вы передадите это письмо. А потом решать уже вам».

Туман вокруг ограды закручивается причудливыми спиралями. Укутывает два герба на воротах. Мягкой лапкой прикрывает девиз «Любыми путями» над перечёркнутым клинком.

Янист пытается поймать её взгляд, когда она проносится мимо них с Гроски — но она уже впереди. Потом. Она всё скажет ему потом. Объяснит, извинится. Найдёт нужные слова.

Нэйш, Уна… Мел чуть ли не обгоняет невозмутимого господина Даллейна. И прореха — на том месте, где была Хаата. «Тело» лишилось одного из членов. Опять.

— Зачем спешить, когда сказка закончилась, ненаглядная? — окликает Аманда, когда Гриз равняется с ней.

Гриз замедляет шаг:

— Ты веришь, что она закончилась?

— Сказки это плохо умеют заканчиваться — за каждой следом тянется другая… Это сказал кто-то, не помню, кто. Наши хальмау — мастера сказок — могут рассказывать иные истории днями и ночами — словно куют цепи из лунного серебра. И продолжится сказка или оборвётся — решает лишь её сочинитель.

Всесильный сочинитель, кивает Гриз. Тот, что всегда знает, как распорядиться сюжетом… может ли он предсказать все действия персонажей?

Аманда идёт рядом, чуть пританцовывая. Мурлычет песню. Может быть, о противоядии, которое наконец-то создано и отправлено в имение Нокторнов? О глупом мальчишке-Мечнике, который будет жить — пусть изуродованный, искалеченный, пусть на восстановление потребуются годы, целители, зелья…

— Новая? — спрашивает Гриз, вслушиваясь в незнакомый мотив. Аманда кивает, напевает пару строк на своём языке — о дворце, что утопает в цветах, о зачарованной царевне и ядовитом веретене.

— Веретено? — не так уж хорошо она знает язык нойя.

— У моего народа нет слова для веретенщика, медовая. Матариэ — ядовитое веретено. Не думаю, что от этого моя песня станет хуже: в ней столько всего! Любовь и чары, сон и обман, коварство и заговор… Клянусь блуждающими огнями, песни о сказках получаются самыми лучшими. Что ты печальна, золотая моя? Я должна спеть о ком-то ещё? О ком-то совсем особенном, может быть?

Аманда косится туда, назад, где бредёт рядом с Гроски молчаливый Янист… Но Гриз не оглядывается.

— Спой о коварстве сказок, — соглашается она. — О том, какими они были до того, как стали сказками. Спой о том, что в настоящей жизни злодей из сказки может оказаться героем.

— А! — нойя щёлкает пальцами. — Не зря тебя называют Попутчицей в наших лейрах: ты хорошо знаешь, как делают песни! Спою, сладкая, непременно спою. Только вот остаётся один вопрос…

Она поворачивает к Гриз разрумяненное лицо и выгибает брови-дуги:

— Если злодей в этой сказке оказался героем — кто оказался злодеем?

Глава 12

ХОРОТ ЭВКЛИНГ

Премилосердная Целительница Тарра улыбалась печально.

Простёртые ладони готовились дарить тепло. Одеяние и волосы источали свет — приглушенный золотистый, почти живой. Особый состав краски — от него в полумраке храма одежды и волосы статуи словно бы струились, а сама она, казалось, сейчас шагнёт вперёд. Встречать того, кто отмечен знаком её мужа — возлюбленного Хорота Мечника.

«Входи, входи, о благословлённый мужем моим, и простри ладонь в ответ, и назови имена тех, кого любишь — чтобы попросить для них моего милосердия…»

Хорот усмехнулся, подкрутил чёрный ус.

Истинный мечник любит лишь свой клинок.