Пастыри чудовищ. Книга 3

— С тех пор её уважают. Говорят, правда, что охота в последние годы ухудшилась — но с ней это не связывают, она ведь поселилась в таком месте, которое охотники обходят стороной. Гончая Топь, или Охотничья Погибель — трясина, каких много в Вирских лесах. Немало молодых охотников пропали в ней бесследно — вместе с собаками. Топкие тропы… заболоченные виры… ложные кочки, по которым разве что зверь пройдёт — ах, эта топь такое страшное место, кто стал бы там жить?

Например, кто-то, кто ищет уединения. Кто давно ушёл из общины — торопливо, не попрощавшись, словно в попытках сбежать от чего-то…

— В последний раз она была в селении больше трёх девятниц назад. И теперь за неё даже тревожатся: вдруг с ней что-то случилось, и этим объясняются смерти охотников? Она не разговаривала ни с кем в торговых лавках, но я расспросила ту девочку — помните, она её ещё когда-то спасла. Девочке сейчас уже двенадцать, и она призналась, что в этот раз решилась подойти к своей спасительнице. Понесла ей домашний пирог — такое милое дитя! Спросила отшельницу — помнит ли та маленькую спасённую жизнь, поблагодарила, славная девочка…

— А… та?

Аманда глядит на Яниста с кривой усмешкой — внезапно теряя всю свою сладость.

— А та погладила её по голове. Взяла пирог. И сказала: «Ты невинна, дитя. Не бойся. Качнувшиеся весы тебя не заденут».

Мел с ругательством всаживает нож в стол.

— Всё-таки чокнутый варг, да вир же побери!

— Хищный Пастырь, да-да-да, я тоже склонна так думать. Пастырь, который слишком преуспел в защите своих стад — и теперь вот принялся убивать тех, кто может им навредить.

— Ну, в этом-то она, может, не так и не права…

— Мелони, о, да ради Единого!

Голоса текут сквозь неё. Сливаются в ручей внутри её крепости. По которой она мечется мысленно, в поисках единственного: что им сказать теперь… что им сказать, чтобы это выглядело правдоподобно.

— …около полусотни жертв, не меньше… Но разве это возможно? Мы же посчитали, что у варга крови не хватило бы сил, да и как она осталась незамеченной…

— Так она, может, и не использует Дар на крови. Просто рассказывает животным, как себя вести и на кого нападать. Хотя контроль, конечно, странный…

— Янист, дорогуша, кто там знает, возможности варга, который практикует Дар на крови, скажем, десяток лет, могут очень отличаться от того, что мы представляем…

— Я её знаю.

Гриз выдыхает слова медленно, словно идёт по неизведанным тропам. Нужно по кирпичику из слов выстроить стены. Спрятать решение.

— Похоже, что знаю. Её зовут Крелла, и она сестра моего отца. Единокровная, конечно. Пришла в нашу общину, когда мне было пять. С их собственной что-то случилось. Вернее, что-то стряслось с наставницей варгов в единственной общине Ракканта — и община распалась.

Хочется взять в руки старые дневники, шелестеть страницами — вдруг что-то в записях бабушки наведёт на путь? Только к дневникам её не подпустят, отец не желает отвечать на вопросы, сигналит, чтобы она не смела показываться… Что же случилось в общине неподалёку от Единорожьей Долины? Кто был там наставницей? Детская память не сохранила имени, и бабушка лишь вздыхала об этом, а тетя Крелла…

Темноволосая и приветливая, чуть-чуть похожая на Аманду — то ли пышностью фигуры, то ли насмешливой улыбкой. Она тоже в крепости, среди жильцов-воспоминаний. Вечно возится с детьми, рассказывает о травах, вяжет носочки и расчёсывает девочкам волосы. Или плачет — потому что Гриз несколько раз заставала её заплаканной в домике у своей матери. Но мать не говорила, почему плачет сестра отца.

— Около десяти лет назад она ушла из общины. Никому ничего не сообщив. Наши её искали, но варги знают, как скрыть след даже от зверей. Отец был сердит.

Сильнее он сердился только в день, когда общину оставила его дочь.

— Смерти никто из нас тогда не почувствовал, выходит, она была жива. Но все эти годы я про неё не слышала. Она не связывалась с другими общинами и не поддерживала связь с варгами-одиночками. Я даже считала, что она может быть среди ушедших — мы же не можем чувствовать, кто именно умер… Но теперь я думаю, что было иначе.

Потому что знаю, чьи глаза глядели на меня — за зрачками зверя, скованного Даром-на-крови.

— Ты считаешь, что твоя тётка десять лет назад перешла один из запретов, — задумчиво тянет Аманда. — Пролила кровь или отняла жизнь — и потому покинула общину, из которой её всё равно бы изгнали с позором. Она поселилась здесь — может быть, чтобы бороться со своей натурой… и вот теперь бороться не смогла. Ах-ах, как это скверно, как грустно, сладенькая, но что теперь с этим делать?

— Вызывать Мясника, — чеканит Мел, и все, даже Гриз, глядят на неё с удивлением. — Что?! Там поехавший варг крови, да таких убивать на…

Янист цыкает на неё так яростно, что Мел смущается на целых два мига, но тут же огрызается: