Пастыри чудовищ. Книга 3

Я молчу и терплю гнусные намёки, и даже почти не краснею. Потому что если что-то пойдёт не так и тварь укусит меня…

— Впрочем, чувства… сложная материя. Непредсказуемая — особенно что касается нужного накала взаимности. И вы ведь слишком ценны, не так ли, господин Олкест. Кто ещё смог бы так блистательно добыть нужные сведения из пожилых аристократок. Но здесь столько хорошеньких служанок — невинных, влюблённых…

Терпение подходит к концу, но меня опережает Мел.

— На черта они нам. Ты ж весь такой неотразимый. Была б я веретенщиком — точно бы за всякое тебя кусанула.

Я давлюсь неуместным хохотом. Нэйш приподнимает углы губ, отчего возле них чётче проступают два полукруга — словно отметины, где должна остановиться улыбка.

— Не люблю выступать в роли приманки. Но после такого комплимента…

Сиреневый грот — душистое переплетение ветвей, лиловых и белых кистей. Цветы полные, как виноградные гроздья, свешиваются над искусственным гротом из крупных камней. Шумит маленький водопад — стекает по боку грота, падает в ручей. Внутри — мягкий, тёплый, наполненный размеренным шумом воды полумрак. Резная скамья в половину стены. На пол небрежно сползла синяя накидка. Несколько тяжёлых медных светильников расставлены по полу.

И лёгкие бирюзовые отсветы в воздухе, и пахнет весной.

Мел поднимает ладонь: стоять. Обводит взглядом пещеру и принимается потирать Печать.

— Под скамейкой, на накидке. И у входа. Не пожалели, с-сволочи.

— Следы?

От благодушия Нэйша не осталось следа, глаза превращаются в два прозрачных камешка. Мел качает головой.

— Вокруг куча народу топталась, дорожка каменная. Запах глушится цветами.

Нам повезло, что никто из работников или служанок не зашёл внутрь.

— Будь снаружи, — бросает Нэйш в сторону Мел. Меня он словно перестал видеть — так мне кажется до того момента, как в меня не прилетает белым сюртуком.

Нужно возмутиться или отшвырнуть сюртук — но я стою молча. Смотрю, как Нэйш перетекает — иначе не скажешь — в грот. Приоткрывает светильники, осматривается — в правой руке у него словно из ниоткуда берётся охотничий нож.

На нас устранитель больше не глядит — протягивает длинные пальцы и самыми кончиками касается скамейки там, где она поблёскивает бирюзовым.

Прохладная ткань таллеи кажется в моих пальцах сброшенной чешуёй. Мы с Мелони застыли у выхода — два холодовых амулета и нож. И я не знаю, чего я жду — может, что веретенщик не появится? Или что он, как выражается Нэйш, не польстится на «клыка»? Или что Нэйш промахнётся, и веретенщик его всё же укусит? Впрочем, непонятно, что в таком случае станет с бедной тварью.

«Без шансов», — цедит Мел сквозь зубы, и я согласен с ней. Разве может быть невезучим рок?

Веретенщик выскальзывает из складок накидки — разноцветная капля, которую едва можно отследить глазом. Я не успеваю вскрикнуть — лезвие ножа оказывается точно в середине тела ящерицы. Пригвождает тварь к скамье.

— Отличный улов.

Нэйш присаживается на корточки в двух шагах от веретенщика и терпеливо ждёт, пока стихнут конвульсии. Потом выдёргивает нож.

— Остался один. Думаю, стоит проверить другие места, в которых любила бывать Касильда Виверрент.

«Без тебя не поняли», — прилетает со стороны Мел, а устранитель уже направляется ко мне — забирает сюртук.

— Неоценимая помощь, спасибо. Удивительные создания, да?

Нэйш достаёт из кармана белоснежный платок и сперва тщательно оттирает кончики пальцев, потом стирает малейшие следы крови веретенщика со своего ножа.

— Счастливая случайность, что никого из всей группы не укусили, однако… Материал для исследований мог бы быть таким необычным.

Он стоит теперь в шаге от меня, а говорит благожелательно и совсем негромко — только взгляд его, застывший и жёсткий, уходит куда-то поверх моей головы.

— Вот, к примеру, в том маловероятном случае, если бы я промахнулся пять минут назад. Интересно, кого из группы пришлось бы пригласить? Малышку Уну? Или кого-то другого? Или если бы вы…

— Знаете, господин Нэйш, — не выдерживаю я. — Удивительно, что Арделл направила вас на отлов веретенщиков. Как по мне, вам куда больше подходит убалтывать старых сплетниц.

Единственное, чего я достигаю — лёгкая заинтересованность на его лице. Устранитель явно не прочь ещё позабавиться, но тут вступает Мел. С вопросом, не собираемся ли мы сбежать в Дамату и связать себя Полным Брачным. И финальным аккордом «Заткнитесь, работать надо, Мясник, где у Виверрент любимые места?»

Нэйш это выяснил, а потому мы, к счастью, разделяемся. Я и Мелони продолжаем работать в оранжерее, устранитель отправляется в замок.

И мне показалось — или в рукаве его сюртука зияет изрядная прореха?

Время утекает весенним ручьём. С ним утекает наша удача — уходит вместе с роком в белом. Последнего веретенщика нет и следа, к тому же ещё Мел в изрядно дурном настроении. Всё-таки предлагаю ей отдохнуть — и принимаю на себя все залпы всех орудий, как сказали бы моряки.

— В Водной Бездони высплюсь, Морковка! Хочешь — сам иди прикорни у кого на коленочках. М-мантикоры печёнка, что ж тут творится…