Пастырское богословие, т.1

В Пастыреначальнике, как в идеале, нашли воплощение и все прочие наилучшие черты человеческого характера: господство духа над плотию, подчинение человеческого божественному, временного вечному, чистота всего существа, отсутствие греха и страсти и наличие добрых наклонностей, совмещение величественной простоты и смиренного кроткого достоинства.

Религиозно — нравственное мировоззрение на природу и человека, подчинение своей воли ведению Божией воли, любовь от всего сердца, от всей души, от всего помышления, всею крепостью духовных и телесных сил Небесного Отца, любовь ближнего, как образа Божия и подобия, и служение ему, как самому себе…, — вот малая часть тех центральных лучей сияния Первообраза Пастыреначальника — Солнца правды, которыми должна озаряться непрестанно душа православного пастыря.

(Пасторологические тексты из Евангелия: Мф. 5,13–16; Мф. 10,1–42; Мф. 18,10–22; Лк. 10,1–21; Лк. 15,1–38; Ин. 10,1–16; Ин. 13,31–38; Ин. 14,15,17 главы; Ин. 21,15–17 и другие).

6. Жизнь пастыря во Христе и в Его благодатной Церкви

а) Жизнь пастыря во Христе (личная и семейная)

Чтобы быть добрым пастырем Церкви Христовой, совсем недостаточно иметь представления о внешних и внутренних качествах Спасителя, мало знать и Евангельские пасторологические места о «пастыре добром», о любви христианской и пр. Пастырю следует еще постоянно носить в своей душе Образ возлюбленного Пастыреначальника, Господа Иисуса Христа. Носить Его в своем сердце.

Обращаясь к Галатам, апостол Павел спрашивал их: «Кто прельстил вас не покоряться истине, вас, у которых перед глазами предначертан был Иисус Христос, как бы у Вас распятый?» (Гал. 3,1).

По словам проф. А. Ветелева, перед глазами пастыря, как перед глазами древних Галатов, должен стоять образ Христа Спасителя. Он может стоять «перед глазами» нашего пастыря в том лишь случае, — говорит далее профессор, — если душа пастыря будет «облечена» (Гал. 3,27) в Него, будет растворена в «чувствованиях Христовых» (Фил. 2,5), проникнута к Нему пламенной любовью[75]. Только в этом случае пастырь может жить во Христе и в Его Церкви. Что значит жить во Христе? Вести личную жизнь на месте. Это значит непрестанно молитвенно носить Христа в своем сердце, слушать голос Его в своей совести и руководствоваться Им в своей жизни. Когда говорят, что мы призваны ходить пред Богом, это и значит, что мы призваны жить пред Господом нашим Иисусом Христом. Человек может ходить пред Богом, то удаляясь от Него, то приближаясь к Нему.

Святые подвижники говорят об особых переживаниях души, когда она приближается к Богу. На языке человеческом, говорят они, нет слов выразить то, что творится с душой, когда она соприкасается с Божеством. В теле она бывает тогда или выходит из тела, долго или коротко продолжаются эти сладостные переживания — того она не ведает. Придя в себя, она знает одно: она в Боге и Бог в ней. «Тогда душа и Господь делаются единый дух, единое срастворение, единый ум»[76]. Так говорят великие подвижники в своем духовном опыте, переживавшие радость Богообщения.

Особые чувства умиления и духовной радости от внутреннего общения с Богом испытывает лично и пастырь Христов за Божественной литургией. Об этом так говорит благочестивое чувство одного из наших пастырей, переживавшего это внутреннее Богообщение. Приступая к Божественной литургии, сознавая себя творцом и совершителем величайшего из таинств, он то приходит в священный трепет, то умиляется и восторгается, то опять трепетно повергается ниц пред Искупителем, то дерзновенно ходатайствует за свою паству, прикасается к святой трапезе или умильно взирает на нее. Перед ним за каждой литургией живо и реально проходит вся жизнь Богочеловека. Он зрит воплощение Сына Божия, слышит проповеди Его, созерцает Его уничижение. С ним присутствует на Тайной Вечери; Его снимает с Креста, с мироносицами плачет у Его гроба; с сонмом небожителей стоит у Его жертвенника и трепетно со апостолами внушает Его святое Тело и Пречистую Кровь.

Испытывая все это неоднократно, пастырь преисполняется любовью ко Христу. «Ты — мой Бог, Ты — мое радование», — шепчут невольно уста служителя Божия. Алтарь становится для него небом, трапеза — Престолом Божиим, а святые Дары — драгоценностью, превосходящею весь мир со всеми его благами. Любить Господа, жить в Нем, раствориться в Нем так, чтобы не ощущать себя, не быть собой, а стать частицей Его, краешком Его риз, дуновением Его дыхания, следом Его ног, — вот желание такого пастыря. Жажда Бога снедает его, как мучает жажда уставшего путника среди знойной пустыни. Жаждая и алкая Бога, он день и ночь устремляется к Нему. Ему не нужны внешние побуждения к молитве; молитва творится в его сердце непрестанно. Эта молитва создает вокруг пастыря как бы некоторую духовную броню, сквозь которую диавол не может проникнуть со своими кознями.