Пасынки Степи

– Единственный брак, жена одна, бывших нет? – с веселыми искорками в глазах доктор продолжал беседу.

– Да. Один брак, одна жена, один банк, – пошутил мужчина, – а почему Вы спросили?

– Причины беспокойства ищу. У многих мужчин, вступивших во второй брак, остались дети в первом, и это сильный повод для переживаний. А в наше время, в нашем обществе процент разводов очень большой.

– Нет, детей у меня на стороне нет, любовниц тоже, и на работе все прекрасно.

– В прошлом? Деяния, за которые стыдно? – доверительно продолжал врач, демонстрируя раскрытые ладони, да и вся его расслабленная поза располагала к откровенности.

– Мне уже за сорок лет. Думаете, я свой путь к этим годам праведно прошел? Есть у меня за спиной поступки, за которые стыдно. Но из-за которых я не страдаю бессонницей, – начал делиться посетитель.

– И мальчики кровавые в глазах? – доктор употребил известную многим строку Пушкина из «Борис Годунов».

Тут Аманжол вздрогнул. Заметно было, как он отвел глаза. Как пытался сдержаться взрослый, сильный и уверенный на вид посетитель в дорогом костюме.

– И тут все в порядке, – кивнул мужчина через время.

– Ладно, на первый раз достаточно, – успокоительно закончил прием доктор. – Не буду Вас терзать. Но мысль у Вас была – раскрыться врачу. Мой совет Вам: как говорится, «переспите с этой мыслью», обдумайте и потом приходите ко мне. Я готов Вам помочь. А вы нуждаетесь в помощи. Как и все мы, люди на Земле. Все мы начинаем оценивать свою жизнь, только глядя на нее в зеркале заднего вида. Оглядываясь, рассуждаем, что оставили позади и в правильном направлении ли мы теперь двигаемся? И самый главный вопрос: «Можно ли все исправить»? Так вот скажу я Вам. Пока ты жив, все можно исправить!

«Интересно, какие скелеты он держит в своем шкафу?» – думал психолог, делая записи в своем дневнике после ухода посетителя.

Поздним вечером в спальне Асем, разбирая рекомендации врачей для своего мужа, спросила:

– А снотворные тебе не прописали?

– Нет, – увлеченный просмотром модного сериала на лаптопе, Аманжол не хотел отвлекаться на скучный для него разговор.

– А что психолог сказал?

– Психолог сказал, что я опасен для общества, для этого мира, – не отрывая голову от маленького экрана продолжил он.

Асем, закрыв ноутбук мужа, развернула голову Аманжола к себе и глядя в глаза за очками, проникновенно начала говорить:

– Даже если весь мир будет против моего мужчины, я все равно буду стоять за его спиной и …, – тут она чуть выдержала паузу, – и буду нудеть: «А я ведь говорила, говорила ведь».

Громкий смех супругов разбудил детей в соседней комнате.

ГЛАВА 4 – НАС БУДУТ ПОМНИТЬ ЗА ТО, ЧТО МЫ РАЗРУШИЛИ

– Абеке, вставайте, просыпайтесь, – тормошил водитель лежащего на земле мужчину. Аманжол открыв глаза, недоуменно смотрел на склонившегося над ним парня. С трудом, приняв сидячее положение, он с удивлением озирался по сторонам, не узнавая ничего вокруг. Снова зажмурил глаза и открыл их, пытаясь понять что с ним. Настолько реальным был сон, в который он погрузился. «Или это был не сон? Может это моя душа бродила по времени?» – подумал растерянный мужчина.

– А где старик? – просипел пересохшим горлом Аманжол.

– Какой старик? Не было здесь никого. Только большой ворон сидел рядом с Вами. Как я подошел, он сразу улетел.

– Воды нету?

– Лучше есть! Смотрите, что привез. – подняв громыхающий пакет, довольный водитель достал оттуда пиво.

Аманжол махом осушил банку. Сидя на земле, держа пустую жестянку в руке, он застыл, уставившись в одну точку. «Что же это было? Такое реальное», – не переставал задавать себе это вопрос мужчина, медленно раскачиваясь.

Потом уже в гостинице, задумчиво собирая вещи, готовясь к возвращению домой, его не покидало чувство потери, недосказанности. Что-то близкое, даже родное он почувствовал в своем сне. Все ощущения были знакомы. Хотя Аманжол с самого рождения был городским жителем и вживую со степью не сталкивался. Степь, которую он раньше видел только из окна поезда, раскрылась во всей своей красоте, со своими запахами, цветами. Далекая, она притягивала своей глубиной и древними тайнами.

И в то же время страшно было. Страшно от времени, в котором он прибывал. Жестокий век, жуткие нравы.

Сожаление испытывал он от того, что расстался с Касымом. Ему хотелось вернуться снова туда. Узнать, что же дальше стало с этим мальчиком, принявшим нелегкий выбор. Куда завел его путь, не выбранный им самим?

Аманжол знал, что такое самому сделать страшный выбор. Знал, что такое жить с грузом ответственности. Знал, потому что сам выбирал лежащие на разных чашах весов тяжелые ноши. Его и окружали люди, сделавшие трудный выбор и живших потом с последствиями.

Но про себя он не думал. Не привыкший страдать, он глубоко прятал свою боль, либо забывал про нее. И не выносил нытиков, которые выносят свою боль на всеобщее обозрение, чтобы вызвать жалость.

Впервые он встретил человека, который сделал жестокий выбор, еще в студенчестве. Аманжол часто вспоминал его и представлял, что с ним сейчас.

***