Пасынки Степи

Директор департамента, прямой руководитель Аманжола, не осуществлял постоянный контроль. Не стоял за спиной, не наводил ненужную суету. Он задавал план работы на год, полгода, месяц и на неделю. С четкими датами выполнения и предоставления отчетов. И департамент работал, как швейцарские часы. Без сбоев. Сверху не спускались авральные задачи, никто не задерживался допоздна в офисе. Еще шеф работал на опережение. Поэтому всевозможные справки, аналитические записки по запросу вышестоящих инстанций были готовы заранее, только даты и некоторые цифры менялись. В то же время инициативы не были наказуемы. Любые предложения обсуждались, а в случае успешной реализации, директор писал служебные записки наверх с ходатайством о премировании и поощрении.

Многие хотели попасть именно в этот департамент, именно к шефу. Потому что уходят не из компаний, а уходят от начальства. Мало кто из директоров мог похвастаться спокойной энергетикой, сдержанностью эмоций и добрым нравом.

Но Аманжол видел, как шеф ставил на место зарвавшихся сотрудников, устроенных по звонку «сверху». Таких «позвонков» и «парашютистов», которые могли не соблюдать трудовую дисциплину или позволять себе откровенно «косячить» в расчетах, в подведении балансов в операционной деятельности департамента, начальник вызывал к себе в кабинет. И через тонкую перегородку Аманжол слышал четко поставленный голос своего директора:

«Петух, когда попадает в кастрюлю, становится курицей. Мы не говорим, что варим петуха, голосистого хозяина курятника, а утверждаем, что готовим простую курицу! На банке тушенки написано «говядина», там не информируется, что это был здоровый бык, пасшийся на сочных лугах и был главой стада, быком – осеменителем. В банке говядина и все! Кем ты был до того, как попал сюда, меня абсолютно не волнует. Попал сюда, выполняй все, что от тебя требуется! Последнее предупреждение».

Удрученный и поникший после словесной выволочки «проштрафившийся» уныло плелся из офиса в курилку, куда следом выходил и Аманжол.

Нервно смоля сигарету, новенький суетился в прокуренном помещении. Брал в руки телефон, затем снова засовывал его в карман. На лице читались сомнения.

– Не говори никому. Не надо, – подражая Саиду из «Белое солнце пустыни», когда тот забирал винтовку из рук басмача, такими же словами и так же тихо, но гипнотизирующе произносил Аманжол.

Недоуменный взгляд в ответ бросал новичок на своего старшего коллегу.

– Если позвонишь своему Баке-Саке, то знай, что у Куаныша, нашего директора, связи помощнее, чем у твоей «крыши», – информировал тот.

Дождавшись, когда новый сотрудник с интересом теперь будет внимательно слушать, Аманжол продолжал.

– Он добьется того, что, когда ты уйдешь от нас, то за тобой шлейф потянется. Шлейф из негатива. То, что ты конфликтный, не дисциплинированный. И ошибки ты делаешь элементарные. С таким багажом ни в одну нацкомпанию ты не попадешь. Поверь мне. Были уже такие случаи.

– Ты что мне тут жути нагоняешь? – пытаясь за грубостью скрыть свое беспокойство, нервно кривя губы, наезжал новенький.

– Слышь! Я помочь хочу тебе! – приструнивал таким же взрывным наездом запал оппонента Аманжол и затем спокойно продолжал, – парень ты нормальный. Все ошибки совершают. Все мы люди. Ты вот что сделай, – доверительно приблизившись к собеседнику, Аманжол теперь уже почти шептал, – завтра с утра пораньше зайди в кабинет к шефу, извинись и скажи, что впредь такого не повторится. Сегодня не надо. Пусть все уляжется. Но завтра с утра обязательно зайди. Это нормально. Многие сначала в «штрафники» попадают. Но если покажешь себя в работе, «орденоносцем» станешь. Нормальный процесс.

После разговора в курилке Аманжол, убедившись в адекватном поведении собеседника и в том, что тот последует сказанным инструкциям, заходил в кабинет директора и многозначительно, утвердительно совершал легкий кивок, чуть прикрыв при этом глаза. В ответ такое же легкое и одобрительное кивание он встречал из глубины помещения. Ни одного слова и даже звука при этом не издавались.

Партия была разыграна, как по нотам, и завершающий аккорд ставил он, заместитель директора департамента.

Да, стрессов на работе он не испытывал. Ему доверяли, его ценили.

– Или ты в семье устаешь? – обеспокоенно и с пробуждающейся грустью заглядывала в глаза мужа, ожидая пугающего ответа.

– Глупости не говори. Пойду я к твоим врачам! – уже раздражался Аманжол.

Походы по докторам затянулись на неделю. Анализы показывали небольшие отклонения от стандартов, все показатели были почти в норме. Завершающим походом стал визит к психологу. Крупный, осанистый мужчина в очках вызывал доверие.

Авиценна писал, что есть три средства борьбы с болезнью – слово, растение и нож. И, по мнению древнего доктора, именно слово стоит здесь на первом месте. Психолог в совершенстве владел этим инструментом врачевания.

– Что беспокоит? – дружелюбно начал процесс доктор.

– Ничего, – пожал плечами посетитель.

– У вас бессонница? Или тревожность?

– Не могу ответить, – подумал, ответил Аманжол.

– Первый брак?

– А? Что?