Пасынки Вселенной. История будущего. Книга 2

Я не видел. Я заметил только, что это был мужчина в деревенской одежде, а не женщина или ребенок.

– Это был Снотти Фассет. – Губы Зеба сжались.

Я слишком хорошо знал Фассета. Он был на два курса старше меня, и в первогодках я был его «подопечным». Хотел бы я забыть этот первый год.

– Так, значит, вот в чем дело, – ответил я медленно. – Зеб, я не думаю, что мог бы работать в разведке.

– Конечно, и не агентом-провокатором, – согласился он. – И все-таки я полагаю, что Священному Совету нужны время от времени такие инциденты. Все эти слухи о Каббале и так далее…

Я услышал его последние слова.

– Зеб, ты думаешь, эта Каббала в самом деле существует? Не могу поверить, что может существовать какая-то организованная измена Пророку.

– Как тебе сказать… На западном побережье определенно были какие-то беспорядки. Впрочем, забудь об этом. Наша служба – охранять Дворец.

2

Но нам не позволили об этом забыть. Через два дня внутренняя стража была удвоена. Я не понимал, какая может грозить опасность: Дворец был неприступнее самой неприступной крепости. Его нижние этажи выдержали бы прямое попадание водородной бомбы. Кроме того, человек, входящий во Дворец даже со стороны Храма, был бы проверен и узнан десять раз, прежде чем достиг бы Ангелов, стоявших на страже вокруг собственной резиденции Пророка. И все-таки там, наверху, были чем-то взволнованы.

Я очень обрадовался, узнав, что назначен в напарники к Зебу. Поговорить с ним было единственной компенсацией за необходимость выстаивать двойные смены. По крайней мере, так это выглядело для меня. Сам-то я, наверное, опротивел бедному Зебу, беспрерывно говоря о Юдифи и о моем разочаровании жизнью в Новом Иерусалиме. Наконец он обернулся ко мне.

– Послушай, мистер Тупица, – рявкнул он, и я вновь почувствовал себя первогодком. – Ты что, в нее влюбился?

Я попробовал уйти от ответа. Я не смел признаться и самому себе, что мой интерес к ней выходит за рамки простой заботы о благополучии знакомой девушки. Он оборвал меня:

– Ты влюблен или ты не влюблен? Решай для себя. Если ты влюблен, мы будем разговаривать о практических вещах. Если нет, тогда не приставай ко мне с глупыми разговорами.

Я глубоко вздохнул и решился:

– Боюсь, что да, Зеб. Это кажется невозможным, я понимаю, что это смертный грех, но ничего не могу поделать.

– Чепуха. Опять эти глупости, хотя что толку тебе объяснять… Итак, ты влюблен в нее. Что дальше?

– А?

– Чего ты хочешь? Жениться на ней?

Я подумал об этом с такой горечью, что даже закрыл лицо руками.

– Конечно хочу, – признался я наконец. – Но как я могу?

– Точно. Ты не можешь. Тебе нельзя жениться, не отказавшись от карьеры. Ее служба тоже не позволяет ей выйти за тебя замуж. Она не может нарушить принятые обеты, потому что уже предназначена. Но если вы посмотрите правде в лицо, не краснея при этом, то выяснится, что можно кое-что сделать, особенно если вы перестанете изображать из себя святош.

Неделю назад я бы не понял, на что он намекает. Но теперь я знал. Я даже не смог рассердиться на него толком за столь бесстыдное и греховное предложение. Он хотел, чтобы мне было лучше. Да и моя душа не была уже так чиста. Я покачал головой:

– Тебе не следовало этого говорить, Зеб. Юдифь не такая.

– Хорошо. Тогда забудем об этом. И о ней. И больше ни слова.

Я устало вздохнул:

– Не сердись, Зеб. Я просто не знаю, что делать.

Я оглянулся по сторонам и рискнул присесть на парапет. Мы стояли не у самых апартаментов Пророка, а у восточной стены. Дежурный офицер, капитан Питер ван Эйк, был слишком толст, чтобы обходить посты чаще чем раз за смену, так что я рискнул и присел. Я смертельно устал, потому что последнее время недосыпал.

– Прости.

– Не сердись, Зеб. Твое предложение не для меня и тем более не для Юдифи, не для сестры Юдифи.

Я знал, чего хочу для нас с Юдифью: маленькую ферму на сто шестьдесят гектаров вроде той, на которой я родился. Свиньи, цыплята, босые ребятишки с веселыми измазанными физиономиями и улыбка Юдифи при виде меня, возвращающегося с поля. Она вытирает фартуком пот со лба, чтобы я мог поцеловать ее… И никакой церкви, никаких пророков, кроме, может быть, воскресной службы и церковной десятины.

Но этого быть не могло, никогда не могло быть. Я выкинул видение из головы.

– Зеб, – продолжал я. – Чисто из любопытства. Но ты намекнул, что такие вещи… такие встречи происходят прямо во Дворце. Но как? Мы же все живем как под увеличительным стеклом. Это физически невозможно!

Он ухмыльнулся так цинично, что мне захотелось врезать ему по физиономии, но в его голосе не было усмешки:

– Хорошо, возьмем для примера твой случай…

– Об этом и речи быть не может!

– Я сказал «для примера». Сейчас все равно сестра Юдифь недостижима. Она заперта в своей келье.

– Она заперта? Ее арестовали?

В моем сознании пронеслись слова Зеба о допросах и инквизиторах.