Пасынки

К оставленной ими щели, под осуждающими взглядами более сдержанных старших братьев и сестёр, тут же приникли несколько альвийских подростков обоего пола. Интересно же! Тихонечко попискивая, когда задевали друг друга локтями, и перешёптываясь, они принялись обсуждать редкое зрелище.

— А не втрескался ли ты, ушастый? — Иван оскалился на все тридцать два зуба. — Смотри, не по зубам кусок может оказаться. Шереметевы, они нынче высоко летают.

— Не выше нас с тобою, — спокойно ответствовал Араниэль. — Да ей десять лет всего. Мы просто… просто друзья. Зато с ней поговорить интересно.

— О чём?

— Обо всём. Не то, что с тобой — одни охоты и девки на уме.

— Что б ты в жизни понимал, Васька, — на этот раз смешок Ивана получился добродушным. — Веселись, покуда молод. До зрелости доживёшь, тогда и наскучаешься над книгами.

— Если буду слишком много веселиться в молодости, особенно как ты, до зрелости могу и не дожить, — хмыкнул альв.

— С виду молод, а брюзжишь, как старый дед, — хохотнул Иван.

— Тихо ты! Услышат! — зашипели на него сразу несколько недовольных альвят.

— Пойдём к окну, — с кривоватой усмешкой предложил ему Араниэль. — Всё равно мы самого главного не услышим, а так — зачем подглядывать?

— Из зала нас не выпустят? — как бы невзначай обронил Иван.

— Нет. Пока главы Домов не выйдут и не объявят своё решение. Потом нас будут угощать.

— Зря. А ну как до полуночи ничего не решат?

— Сам напросился — терпи.

— Терплю, чего уж там…

Старшие княжичи и княжны альвийских Домов неодобрительно поглядывали не только на бесцеремонную малышню, едва не устроившую у двери кучу малу, но и на единственного в зале человека. Не то, чтобы Иван чувствовал себя неуютно под их взглядами, просто от их чопорности и церемонности у него сводило скулы. Хотелось под небо, на коня, и пустить его вскачь, чтобы из-под копыт летели комья снега, а обок неслась свора лучших борзых. Но весь и впрямь сам напросился.

Придётся потерпеть.

— Что там за шум?

— Дети.

Тонкая усмешка сестры словно говорила: «Я помню тебя таким же маленьким и любопытным». Острый альвийский слух, уловивший тихую возню за дверью, кстати, был свойственен не только князю Аэгронэлю, но и всем присутствующим, и потому Нэ не стала делиться с ним итогами кратких бесед с главами Домов. Но у брата и сестры с давних пор был выработан тайный язык жестов, очень помогавший обоим в придворных перипетиях. Вот и сейчас сцепленные пальцы рук означали «Будут сложности, нужно бороться». Что ж, борьба всегда, во все эпохи была смыслом жизни Дома Таннарил. Мир людей в этом смысле ничего не изменил. Изменились лишь средства, и то незначительно.

На великом совете Домов обязаны были присутствовать главы семейств, их супруги и старшие сыновья. На мгновение князь пожалел, что матушка отказалась участвовать в совете, ссылаясь на своё вдовство. От жены толку было мало — Эйаниль, крещённая именем Наталья, отличаясь необыкновенной даже для альвийки красотой и будучи дочерью одного из погибших князей, не обладала ни умом, ни влиянием. К тому же, она донашивала их третьего ребёнка и чувствовала себя не лучшим образом. Потому женскую часть семьи Таннарил представляла княжна Раннэиль. И это обстоятельство, судя по мрачноватым взглядам сородичей, никого не радовало. Слава об упомянутой княжне шла, мягко говоря, неоднозначная.

— Прошу бога, которому мы поклялись служить, — торжественно начал молодой князь, — ниспослать всем нам достаточно мудрости, чтобы принять достойное решение.

— Да будет так, — традиционно ответили главы Домов, несколько напряжённо встретившие слово «бога» вместо «богов».

— Мой отец ушёл в мир мёртвых, — продолжал князь, — оставив нам решить вопрос о преемственности, либо о ликвидации какой-либо верховной власти над народом альвов, кроме признанной нами власти императора России. Вам известно моё мнение. Должен ли я повторить его во всеуслышание, или могут высказываться главы Домов?

— Мы сочтём за великую честь выслушать главу Дома Таннарил первым, — не менее важно и церемонно проговорил князь Маэдлин.

Князья Энвенар, Келадин и Аэнфед согласно кивнули, присоединяясь к словам старшего из союзников Дома Таннарил.

— Прежде я рад сообщить, что вместе с моей высокородной сестрой в Россию прибыла высокородная княжна Ларвиль из Дома Арфеннир, — князь позволил себе тончайшую улыбку. — Дозволено ли ей будет присоединиться к высокому совету, как единственной представительнице своего Дома?

— Мы полагали, что Дом Арфеннир погиб полностью, — удивлённо отозвалась княгиня Аэнфед, надевшая по столь торжественному случаю прекрасное платье бирюзового шёлка и украшения с хризолитами. — Я скорбела по своей дочери и внучке, и буду счастлива видеть ту, которую не чаяла видеть живой.