Пасынок империи

Испокон веку стержнем человеческого общества была иерархия, на ней все держалось. Равенство противно человеческой природе. Испокон веку власть была сакральной и закрытой. Хазаровский ходит в суд по требованию (требованию! даже не приглашению) судьи, отчитывается перед Народным Собранием о своих расходах, позволяет дочери жить с сыном убийцы трехсот человек и называет себя «просто антикризисным менеджером». Все поставлено с ног на голову! Но это не Хазаровский. Вряд ли миллиардер и сподвижник императрицы Анастасии Павловны опустился бы до такого. Он был и тогда достаточно аморален и бесстыден, но не достаточно лишен самоуважения. Это Ройтман, который говорит и действует через него.

Ложная идеология, навязываемая обществу психологами Центра, — это идеология подмен, где свобода — подчинение догмам и правилам, совесть — бессовестность, а право — бесправие. Ее ложь очевидна. Ее лицемерие беспредельно. Это путь в никуда: к загниванию, упадку, разложению. К превращению человека в животное, у которого нет других потребностей, кроме естественных. Это возвращение к естественному человеку. Это полная утрата духовных ориентиров и высших ценностей.

Адепты этой ложной идеологии, проводящие свои бесчеловечные эксперименты в Психологических Центрах, не успокаиваются на достигнутом. Им мало! Они пытаются расширить свое влияние. Они смогли протащить через Народное Собрание закон о психологической подготовке Принца Империи. Даже еще не императора! Они смогли убедить еще одного вора, человека против которого при Владимире Юрьевиче было возбуждено пять (пять!) уголовных дел о хищениях и мошенничестве, Александра Нагорного пройти у них курс так называемой психологической подготовки, чтобы сделать из него еще одно послушное орудие, — заключил Середняков и сделал паузу.

Нагорный слушал его в позе мыслителя, подперев рукой подбородок, словно увлекательную лекцию, но внутри, по-моему, закипал.

— Это у них все поставлено с ног на голову, — тихо сказал он.

— Эка меня в должности-то повысили, — шепнул Ройтман.

— Не то слово, Евгений Львович, — сказал Александр Анатольевич, — заметили «Ройтман говорит и действует через него»? То есть Хазаровский — это ваше воплощение. Христос типа, а вы — бог-отец.

— Прекратите разговоры в зале суда! — строго приказал Эрих Павлович. — Еще раз услышу, и я удалю вас из зала. Сейчас говорит Степан Антонович.

— Молчим, — одними губами шепнул Нагорный.

— Итак, — продолжил Середняков, — для того, чтобы понять смертельную опасность для империи власти Хазаровского, достаточно понять бездуховность и лживость их идеологии. Их цель не свобода для всех, их цель — равенство в рабстве. Их цель — общество биороботов, которых создают в Психологических Центрах, через которые прошли уже тысячи людей. Их цель — уничтожить те духовные скрепы, которые связывают народ и удерживают его от духовной гибели и разложения. Достаточно сказать, что Евгений Ройтман открыто говорит, что он атеист.

Евгений Львович явно хотел что-то сказать, но поймал суровый взгляд судьи и промолчал.

— Либерализм — это идеология позорной середины, — продолжил Середняков, — он ни в чем не идет до конца, запрещая только крайности. По сути это не убеждения, а отсутствие убеждений, подаваемое под соусом стремления к прогрессу. Куда можно прийти, не имея духовных ориентиров? Либерализм — враг духа. Он счел совесть человека мерилом всех вещей и дал ему право самому решать, что хорошо и что плохо. Но человек не компетентен в таких вопросах. Их может разрешить только высшее начало. И от послушания этому высшему началу нас сейчас приговорят отвратить. Нас приговорят стать другими людьми с другими убеждениями, сохранив только внешнюю оболочку. Лживая власть Хазаровского и его подручных декларирует свою приверженность внешней свободе, полностью отказывая гражданам в свободе внутренней.

— Да никто в Центрах идеологией не занимается, — очень тихо сказал Ройтман, так что услышали только мы с Нагорным. По крайней мере, судья не отреагировал и не удалил его из зала.

— Господа присяжные, — сказал Середняков, — только к вам здесь имеет смысл обращаться, только на вашу независимость есть надежда. Не на судью, утвержденного Хазаровским. Не на психологов, исполняющих его волю. В вашей власти сейчас решить останемся ли мы самими собой, сохраним ли себя как личности или будем переделаны в психологическом Центре под вкусы Хазаровского и его клики.

— Просто великолепно! — шепнул Нагорный. — Сразу ясно, кто у них серый кардинал.

Встретил строгий взгляд Эриха Павловича и проложил палец к губам: «Молчу. Извините. Больше не повторится».

— Богдан Рябинин сейчас? — спросил судья. — Пожалуйста.

Богдан был высок и широкоплеч. Я даже помнил его смутно, только раньше не знал, как зовут.