Пасынок судьбы

Перво-наперво, скопировал данные из капсулы, но не на браслет, а в навигатор. Далее капсулу отформатировал и закинул в папку. После чего залез в настройки и установил на навигаторе режим защиты. Теперь он будет работать только с моим браслетом: в случае утери навигатора тот не выдаст нашедшему ни байта информации. Давно надо было это сделать, очень уж большой на нём объём данных, которые я бы причислил… Если не к секретным, то уж никак не для общего пользования. Откуда у Бэль всё это?

Моя схема камер завалящей школы ничто, по сравнению со схемами охраны торговых центров, парковок, разбивки главных улиц на сектора просмотра камер гвардии, планы ключевых городских зданий со схемами внешней охраны — мэрии, офисов государственных департаментов, иностранных представительств и посольств. Различные выставки, музеи, зоны отдыха и досуга — всего не перечислить. Громадный материал, и не дайте высшие силы, попадет в руки террористов! Если уж у Бэль все это лежало без защиты, то моя невинная схемка рядом просто потеряется.

Изучая расположение зон охвата камер, я задумался о произошедшем у фонтана. Интересные дела!

Титуляры решили восстать. Давно пора, это боль всей планеты, не только нашей школы — где-нибудь, да должно рвануть. Если устроить грамотную шумиху, подобное может произойти и в других школах, а там, глядишь, народ и на улицы выйдет. Конечно, мы не марсиане, это они могут устроить беспорядки в городе только за то, что где-то кто-то избил одного из них, но когда чаша терпения переполняется, всегда случаются скверные вещи. Власти должны, не могут не отреагировать.

Далее, Хуан Карлос. Он платник, но затесался в нашу компанию. И это хорошо, он единственный, у кого имеются хоть какие-то связи, без него будет трудно. У меня тоже есть связи. Я не знаю какие, буду использовать их как луч последней надежды, последний рубеж обороны, но иметь в виду их надо.

Почему? Потому, что у ребят нет и таких. Они голы, беззащитны, в отличие от меня.

Связи-связи… Это больной вопрос для меня. Я не знаю про них ничего, кроме того, что они есть, и помогают нам с матерью на протяжении всей моей жизни. Как так получилось?

Начнем с того, что я — латинос. Внешне обо мне не скажешь, что мать — чистокровная славянка, ни единой её черточки, к сожалению, мне не передалось. То есть, я весь в отца, кем бы он там ни был. Далее, когда мне исполнилось четырнадцать, я начал обращать внимание на такие вещи, как деньги, откуда берутся и как тратятся. Живем мы бедно, с сумой подаяния не ходим, не голодаем, но лишнего себе позволить не можем, а такие вещи в четырнадцать, когда всё хочется, ощущаются остро. В то время я стал достаточно взрослым чтобы начать прикидывать бюджет, считать, и пришёл к неутешительному выводу — мы с матерью живем не по средствам.

Платежки за квартиру лежат в коробке на тумбочке, секретом для меня не являются, по магазином тогда чаще ходил я, и цены на продукты знал. И выходило, что тратим мы раза в полтора больше, чем мать получает. Ещё были секции: танцы, бокс, единоборства. Вместе с ними выходило, что мы практически в двукратном минусе. Меня это тогда сильно озадачило, но мать на эту тему говорить категорически отказалась.

После того, как я вышел из ступора, вспомнил ещё кучу «невинных» нюансов нашего бытия. Например, то, что меня частенько, под липовыми предлогами, отправляли к донье Татьяне — той самой женщине, маминой подруге. Или сбагривали на тренировку, хотя по плану таковая в тот день не значилась, сунув в зубы несколько империалов на неё. Такие случаи происходили нечасто, раз в несколько месяцев, может реже, и до того момента я банально не обращал на них внимания. Но после…

Что бы вы подумали на моем месте? Правильно, мать взялась за старое. Или, что более вероятно, никогда это старое не бросала. Клиентура? Есть разряд элитных проституток, принимающих лишь определенных клиентов, завязанных на определенные виртуальные клубы. Как правило, это не совсем традиционные разновидности секса, а клиентура — очень-очень обеспеченные люди, не желающие раскрывать инкогнито. Они не ходят в обычные клубы, чтобы не светиться, а регистрируются вот в таких виртуальных заведениях, где им лишь дают адреса. Девочки, работающие там, получают неплохо, гораздо больше товарок на улице или в салонах, а то и поболее, потому что главный критерий их работы — секретность. Почему бы моей матери не работать в таком заведении? Постоянный и узкий круг клиентов, проверенный годами, хорошие деньги, практически нулевая ответственность и куча свободного времени на основную работу.

Я готов был закатить истерику сбежать из дома, удерживало только то, что бежать мне особо некуда.

Дождавшись одного из таких дней, я спрятался у подъезда, за машиной, на внеплановую тренировку не пошел. Мать клялась, что после моего рождения не занималась проституцией, и уличить её во лжи стало делом всей тогдашней жизни. Это был столп, на котором держалась психика ребенка, и мне нужно было знать, стоит он, или же давно рухнул.