Пат для рыжей

Еще и Элла меня достает. Контролирует каждый шаг, никогда не думала, что она настолько въедливая и принципиальная. И теперь вот, ради пустячного контракта, с которым возникла заминка, отправляет меня в Гонконг. Я могу послать ее, точнее — наплевать на ее закидоны и отправить кого-то вместо себя… но решаю проявить терпение. Гонконг? Отлично! Отдохну от Макса, от Эллы, и самой себя… Решу в два счета проблему и устрою себе спа-уикенд… Уже предвкушаю, когда Элла опять начинает доставать, настаивая на кандидатуре Макса мне в спутники. Тут уж я точно не стану потакать! Выбираю безобидного толстяка, размышляя почему все-таки у меня стойкое ощущение, что Элла хочет свести меня с Патовым…

* * *

На небольшой частный аэродром прилетаю ранним утром, не выспавшаяся и раздраженная. Разозлившись на Глеба, игнорю его третий день, поэтому вместо него беру девочку-стажерку. Она меня боится. Осознавать это и смешно, и грустно. Девчонку зовут Настя и она тоже рыжая, как и я. Только волосы вьются, прямо копна торчащих в разные стороны пружинок на голове. Но смышленая. Правда и ее успеваю по дороге до слез довести, разбирая по косточкам доклад, который ей поручил Глеб приготовить. Мне и жаль девчонку, и злюсь, что такая нюня приперлась работать в международную корпорацию. Плохие девочки не должны плакать априори. Я вот никогда себе не позволяю. Даже Жемчужина никогда не видела моих слез…

Еще один неприятный сюрприз — у трапа самолета стоит Патов. Вот значит как, Макс? Ты не сдаешься? Сделал новый ход? Посмел обойти мой приказ и занял место толстяка, которого я выбрала в спутники…

Окидываю его внимательным взглядом: отличная фигура, в меру накачан, поджарый, неотразимый, в белой футболке, потертых джинсах, черная кожанка небрежно закинута на плечо. Мой взгляд скользит ниже и утыкается в живот Макса. Это выходит машинально, от смущения, но теперь глаза натыкаются на бугор в штанах и снова прячу взгляд, чувствую, что начинаю краснеть, а во рту образуется Сахара.

Совсем паршиво становится, когда понимаю, что Патов проследил за моим взглядом… Матерюсь про себя. Нельзя, неправильно, глупо! Я даю ему повод, даю оружие против себя! И все равно, против моей воли меня охватывает сладкая истома…

И все же попадаюсь в прицел его колючих, цвета глубокой зелени, глаз, и невольно задаю себе вопрос: смогу ли вырваться из этого омута? Этот взгляд меняет все вокруг. Ощущения обостряются. Словно в воздухе происходит выброс кислорода, и я вдыхаю его, насыщенный, заряженный и пьянею… Испытывая почти оргазм… И снова пугаюсь собственных мыслей, прячусь за маской равнодушия. Прохожу мимо холодно кивнув, не в силах выяснять куда Патов подевал Огурчика. Не сомневаюсь — у него припасено правдоподобное объяснение.

Надо отдать Штайн должное — самолет она приготовила шикарный. Сидения обтянуты натуральной белой кожей, мягкие, удобные. Откидываюсь на одно из них, в самом конце салона. Надеваю на лицо маску для глаз — смертельно хочу спать. Точнее, хотела, пока не увидела Патова, но не собираюсь отступать от своего плана. Моя спутница-кудряшка садится позади, не решаясь занять место рядом. Патов где-то ближе к выходу.

Мы взлетаем, и я впиваюсь в мягкие подлокотники ногтями. Мой маленький секрет — боюсь летать. Не фобия, нет. Не до дрожи. Но, стараюсь как могу избегать данный вид транспорта. Надо выпить пару таблеток успокоительного и бокал шампанского. Которое мне как раз услужливо приносят. Подобная смесь всегда вырубает меня минимум на четыре часа.

* * *

Пробуждение тяжелое, вязкое. Голова раскалывается, в ушах гудит… Вместо одного бокала я выпила два, возможно в этом все дело. Меня тошнит, мне плохо. Раздражает шум в салоне, возбужденные голоса.

— Вы… п-проснулись, Анжела? — дрожащий тоненький голосок секретарши выводит из себя. Ну как можно быть такой мямлей?

— Как видишь, — отвечаю излишне резко. — Принеси мне стакан воды и аспирин. Быстро!

Но девчонка вжимается в сидение, и только сейчас мне приходит в голову вопрос — почему пока я спала она пересела ко мне? Не слишком приятное открытие, что пока была в отключке, кто-то пялился на меня…

— Почему ты поменяла сиденье? Да что с тобой такое, куда вылупилась? Ответишь наконец?

Настя смотрит прямо перед собой, а я пока разлепляю веки и вижу лишь то, что вблизи, то есть ее. И то нечетко. На лице девчонки сильнейший испуг. Поворачиваю голову, проследив за ее взглядом. Мне становится нехорошо — там стоит мужчина. Высокий, бородатый, в руке — автомат. Ну или что-то вроде того, совершенно не разбираюсь в оружии. Как он очутился в салоне? Нас что, захватили террористы?

По спине ползет липкий холодный пот. От страха моментально сбрасываю остатки сна, получив дозу адреналина мозг начинает лихорадочно работать на максимальном режиме. Но ничего конструктивного не могу сообразить, в голову лезут мысли про одиннадцатое сентября, жуткий для Америки день, когда жизнь на всей планете замерла…