Паткуль. Неистовый лифляндец

К этому времени Йоханн Рейнхольд, сразу после конфирмации, вслед за братьями, в возрасте 17 лет покинул дом и отправился учиться в Германию. О его учёбе в Германии известно очень мало: в июле 1677 года он записался в Кильский университет, известный своими теологическими изысканиями. Кроме того, Паткуль начал заниматься фехтованием, о чём он сделал собственноручную запись в журнале учителя фехтования 17 сентября 1677 года. И это всё, если не считать, что его современник и восторженный поклонник Кристьян Кельх называет лифляндца прилежным студентом. Он писал, что прилежный студент сосредоточился в основном на языках и юриспруденции и что во время учёбы он много путешествовал по Германии. Впрочем, последнее сомнительно, ибо для путешествий у Паткуля вряд ли было достаточно средств. Опекун Фитиннгхоф посылал ему в Киль небольшие суммы, так как экономическое положение семьи всё ещё было не слишком хорошим.

В 1680 году Паткуль возвратился из Германии домой и, будучи совершеннолетним, занялся оформлением на себя своей собственности, состоявшей из шести отцовских поместий в приходе Папендорф: в уже упомянутом Кегельне, затем в Подземе, Бальтемойзе, Розенблатте, Фиттингхофе и Вайдау. Согласно закону, Паткуль мог претендовать лишь на одну треть этой собственности, но как старший брат решил взять управление всей собственностью на себя и исключить из наследства как младших братьев Карла и Юргена, так и сводных трёх сестёр от первого брака отца. Он был настоящим сыном своей матушки, и в его жилах преобладала кровь Хольстферов, а не Паткулей.

Сначала надо было получить полный отчёт об управлении собственностью от ненавистного опекуна Фитингхофа. Выяснилось, что документация велась опекуном с большими нарушениями, и Паткуль подал на него жалобу генерал-губернатору Кристеру Хорну. Фитингхоф, без зазрения совести пользовавшийся безграмотностью Гертруды Паткуль, был неприятно удивлён упорством и юридическими знаниями её сына и занял круговую оборону. Коса нашла на камень. Разгорячённый Паткуль во время очередного съезда рыцарства вызвал дядю на дуэль. Случилось это в общественном месте, в пивной, при большом стечении народа. Такое неуважение к старшим шокировало присутствовавшее общество, и генерал-губернатору пришлось привлечь Паткуля к ответственности, наложив на него штраф.

Паткуль заключил соглашение с братьями и сёстрами о выдаче им компенсации за уступленную долю в наследстве отца. Сёстры и Юрген в общем-то не возражали против предложенных им условиях, но Карл выступил с категорическим протестом, полагая, что старший брат его обманывает. Он заявил, что соглашение, предусматривавшее выплату компенсации за отказ от наследства отца по частям, нарушало его права, и потребовал удовлетворения. Йохан Рейнхольд претензии брата отвергал. Вспыхнула вражда, перешедшая в открытое противостояние, которое могло бы сравниться лишь с вышеописанной войной между их предками по матери, братьями Хольстфер. Карл, уступавший брату и в уме и в знаниях, не уступал ему ни в чём другом, он был сыном своей матери и вёл себя вызывающе дерзко и эмоционально. То он вызывал Йоханна на дуэль, то устраивал засады, то во всеуслышание грозил его убить и, кажется, даже нанимал для этих целей наёмного убийцу. В конце концов, Йоханну Рейнхольду надоело прятаться от братца, и он с помощью друзей и знакомых вступил с ним в переговоры и заключил новое соглашение, устроившее обе стороны. После этого борьба на какое-то время прекратилась, но последствия неприязненных отношений с Карлом через несколько лет отзовутся и доставят Йохану Рейнхольду массу неприятностей.

Вступление в имущественные права стоило Йохану Рейнхольду больших расходов, бесконечные судебные тяжбы с опекуном (подряд три процесса) и братом тоже стоили не дёшево. Рассмотрение дела переносилось в Стокгольм, и ему пришлось туда не раз ездить и хлопотать о благополучном исходе.

Тяжба с Фитингхофом закончилась, кажется, не в пользу Паткуля, конца её не было видно, и о судьбе её может знать лишь богиня Клио, если ей вообще было дело до такой мелочи. Чтобы расплатиться с долгами, часть приобретённой недвижимости Йохану Рейнхольду пришлось заложить. Впрочем, юный барон не унывал, он был не из тех, кто пасует перед трудностями и опасностями. Он смело смотрел жизни в лицо и, кажется, даже сам искал их. Паткуль, ассистируемый неутомимой матушкой, с большим энтузиазмом ввязывался в судебные разбирательства, которые так любил его батюшка и которые были так типичны для Лифляндии того времени.