Паткуль. Неистовый лифляндец

Настало время серьёзно подумать о хлебе насущном. Вспомнив о своём юридическом образовании, Паткуль подал прошение на занятие места асессора в Дорптском суде. Суд решил, однако, дать ему более высокую должность и запросил на этот счёт королевскую санкцию. Пока шло время, Паткуль передумал идти по юридической линии. Он решил следовать традиции своего рода и поступил в армию. Благодаря активной поддержке Хастфера, он получил чин капитана в эстонском пехотном полку (впоследствии полк имени Хастфера). Обстоятельства сближения Паткуля с генерал-губернатором остаются за скобками истории, не исключено, что Паткуль где-то и когда-то произвёл на Хастфера благоприятное впечатление. Возможно, за него замолвил словечко влиятельный Ройтер, который, кстати, опять снабдил молодого капитана деньгами на обзаведение обмундирования и другого офицерского «хозяйства». И Паткуль переезжает в Ригу – город с надменными чиновниками и купцами-толстосумами, который он не любил и никогда не полюбит.

В 1688 году скончался отчим Хайнрих Мюллер, оставшийся должным пасынку 4,5 тысячи риксдалеров. Наличных средств у родственников Мюллера не оказалось, и опекунский совет предложил Йохану Рейнхольду в счёт этого долга получить родовое имение умершего в Линдене. Паткуль, несмотря на стеснённое финансовое положение, «из должного уважения» к матери передаёт Линденхоф в её пожизненное владение, одновременно отказываясь от получения процентов с долга Мюллера. «Это был, несомненно, красивый жест со стороны обычно жадного до денег человека», – замечает Х. Хорнборг в своей биографии Паткуля.

Итак, Йохан Рейнхард Паткуль, самый молодой капитан шведской армии в Лифляндии, начинает свою новую жизнь в Риге. Читатель уже заранее предвкушает новые трудности для героя и на армейском поприще, и не ошибётся: спокойная жизнь не по нему. Там, где Паткуль, вспыхивают страсти, воздух наполняется шумом бури, запахами грозы и раскатами грома. Соблюдать дисциплину, уважать начальство, подчиняться ему – разве можно такое представить у вновь испечённого офицера? Крут по отношению к подчинённым, полон иронии и сознания превосходства по отношению к равным по званию и к начальству – вот модель его поведения в армии. Из русской истории мы знаем, что высокомерие, надменность всегда были отличительными чертами прибалтийских немцев, но теперь мы знаем, что эти черты проявлялись не только по отношению к представителям «лапотной» России. Конфликты с окружением начались у Паткуля с первых же дней службы, но о них мы поговорим потом, а пока обратимся к более приятным вещам – любви, не такой уж частой гостье в доме Паткуля.

В Риге Йохан Рейнхольд стал снимать квартиру в доме королевского рентмейстера Конрада Лангхара, которого незадолго до этого возвели в дворянство и присвоили фамилию фон Линденштерн. Он пользовался у Линденштернов полным пансионом и благосклонностью старшей дочери Гертруды[14]. Ничто человеческое капитану шведской армии было не чуждо, и он отчаянно влюбился в Гертруду и, возможно, женился бы на ней, если бы иначе сложились обстоятельства. Гертруда Линденштерн отличалась сильным ровным характером и большой привязанностью и верностью по отношению к Паткулю. Чтобы спасти любимого от угрожавшей ему опасности, она, не задумываясь, шла на риск. Когда он в 1694 году отъехал по делам в Стокгольм, то она часто писала ему нежные письма, на которые Паткуль в самых нежных тонах отвечал ей.

В Риге ползли слухи, что тёплые чувства к Гертруде испытывал ещё один мужчина, носивший фамилию… Хастфер. Да-да, воздыхателем юной рентмейстерской дочки был не кто иной, как сам генерал-губернатор Лифляндии. Это ещё одна ниточка, странно связавшая барона Паткуля с человеком, сыгравшим в его судьбе не последнюю роль.

Якоб Йохан Хастфер (1647—1695), губернатор Лифляндии с 1687 по 1695 год.

Согласно более поздним слухам, Гертруда фон Линденштерн генерал-губернатору предпочла капитана – отсюда та неприязнь, которая возникла потом между обоими влюблёнными. О превратностях этого любовного треугольника известно очень мало. Последнее прямое упоминание об этом мы находим уже после смерти Паткуля, в воспоминаниях шведского пастора Хагена, причастившего его накануне казни. Затронув в разговоре имя Хастфера, Паткуль якобы сказал Хагену: «Поскольку мы с ним разошлись из-за одной особы женского пола, которую оба любили, то он начал меня с того же часа преследовать и стал самым ярым моим врагом в лифляндском деле».

Паткуль был искусным мистификатором, но вряд ли он занимался этим искусством за несколько часов до смерти. Так что в данном случае ему, пожалуй, можно верить.

Но вернёмся к армейской службе Паткуля.