Патока

- Передохнетъ малость..

Блкинъ увидалъ всю заснженную понурую голову лошади, зажмуренные глаза. Михей оправлялъ запряжку.

- Да демъ же!

- Да ей…

Рвануло съ полей въ деревню, какъ въ коридоръ, и унесло слово Михея.

Опять хали въ темнот. Послднiй свтлый глазъ давно потонулъ за сыпучими буграми…

Толкнуло, и Блкинъ открылъ глаза. Тьма. Скло въ лицо. Опять не было впереди Михея, и оттого такъ скло.

- Михе-ей!

Сыпало. Черное мстечко, оставшееся посл Михея въ саняхъ, замело на глазахъ. Отдувало въ сторону хвостъ лошаденки. Блкинъ вылзъ и сталъ вглядываться въ слды, но не было никакихъ слдовъ: мело изъ-подъ ногъ, курилось. Послушалъ - перетряхиваетъ вихрями въ просторахъ.

- Михе-ей!.. Михе-ей!!

Лошаденка повернула голову къ нему, какъ слушала. И отъ этой молчаливой и неподвижной головы передался Блкину страхъ. Что она смотритъ?..

- Ничего… вшки…

Вздрогнулъ Блкинъ: такъ неожиданно заскриплъ около знакомый голосъ. Даже схватилъ за рукавъ азяма, хотлъ закричать, радостный, что вернулся Михей, но сказалъ только:

- Скорй, опоздаемъ!

- Спужалси я… - скриплъ надъ ухомъ икающiй голосъ. - А теперь нечего, вшки слыхать… Гудетъ…

- Гд?

- А ее не видать… Во вьюг гудетъ…

Ткнулъ рукавицей въ сторону. Ничего не видно. Ничего не слышно.

Блкинъ отвернулъ вороткинъ, послушалъ и различилъ какъ-будто стонущiй звукъ треплющейся по втру вшки.

- И-эхъ, ми-ла-ай!..

Заунывный, жалующiйся тонъ родился въ голов и тянулся, тянулся блой, безъ конца, лентой. Баюкало это слово, тепломъ и покоемъ вяло отъ него. Казалось оно усталой голов Блкина чмъ-то живымъ, огромнымъ и широкимъ, тихимъ въ во и мягкимъ въ жестокомъ и остромъ бо снжного вихря. Живымъ казалось оно: бродитъ оно въ поляхъ и кроетъ собой мятущiеся черные просторы. И теплитъ.

…И-эхъ, ми-ла-ай!..

Покойно и хорошо. Михей знаетъ дорогу и довезетъ. Онъ слушаетъ, какъ гудятъ гд-то тамъ невидимыя вшки. И лошаденка, хоть совсмъ слабенькая, а везетъ. Щуриься, поджалась вся, а везетъ… А у Михея азямъ въ дырьяхъ… Втеръ пробираетъ… А везетъ… Урчитъ что-то… Икаетъ это онъ…

…И-эхъ, ми-ла-ай!..

- Что? - крикнулъ Блкинъ и очнулся. Кто-то трогалъ его за плечо.

- Чугунка…

Блкинъ увидалъ огромную рукавицу, показывающую въ сторону свта. Да, вперди выплывало желтоватое пятно, и на немъ видно было, какъ сыпало снгомъ. Видлъ наметанные сугробы, полузанесенный столбикъ перезда, опущенную къ колнямъ заснженную голову лошади и черную дугу въ радужномъ круг фонаря.

- Подыма-ай! Сто-ра-ажъ!..

Пошла вверхъ перекладина, разрзая зыблющуюся стну.

Въ затхломъ полутемномъ вокзал Блкинъ расплатился. Весь въ снгу, съ сосульками на усахъ и клочковатой бородк, долго ворчалъ Михей гривеннички на жесткой ладони, пошмыгивалъ носомъ и считалъ вслухъ.

Попросилъ на-чай и получилъ еще грвенникъ.

- Постой, а портфель гд?

Выбжалъ къ санямъ за Михеемъ, ерошилъ и переворачивалъ снгъ и сно.

- Да гд же онъ, гд?.. Господи…

И, наконецъ, вытащилъ изъ-подъ Михеева сиднья.

- А я-то ее всю дорогу сторожилъ, сумочку-то… Вывернулась она тамъ-ид, по дорог… Искать ходилъ… Такъ спужался…

- Когда вывернулась?

- А какъ я будто вшку смотрлъ… Не сказывалъ тогда… Такъ изъ-подъ руки и склизнула, шутъ-те дери…

Блкинъ только покачалъ головой и ничего не сказалъ. Прошелъ в чистый залъ и сидлъ, поджидая поздъ. И задремалъ. И пришло къ нему въ мысли путанное. Какъ будто все еще халъ, чего-то боялся, что-то давило. Тусклые огни глядли въ снжной стк. Чьи-то холодные глаза смотрли. Мутные обрывки дня…

Захлебывающiйся короткiй звукъ, странный звукъ, какъ-будто лопнуло что-то тугое совсмъ рядомъ, заставилъ его вздрогнуть. Ничего - втеръ гремитъ по крыш. Почувствовалъ отвратительный вкусъ во рту. Увидалъ себя въ зеркал и отвернулся. Показалось, что правая пола шубы въ сн. Сталъ стряхивать и попалъ о что-то липкое.

Охватилась злость. Принялся оттирать платкомъ и понялъ, что это, конечно, отъ завода: дкое, липкое. Швырнулъ платокъ, вызвалъ сторожа и приказалъ принести кипятку и тряпку. И принялся оттирать.

- Обсахарились, ваше благородiе… Сани-то у его…

- Здсь еще… тутъ… Кипяткомъ-то…

- Ядучая она… Ничего, возьме-отъ…

И опять услыхалъ Блкинъ странный икающiй звукъ, какъ стонъ.

Совсмъ рядомъ, изъ-за стны.

- Что это?..

- Иванъ Николаевичъ… - зашепталъ сторожъ, - въ касс заперлись… начальникъ… Двочка у нихъ кончается…

Захолонуло. Мягкимъ грохотомъ прокатилось по крыш и сорвалось.

- Теперь все-съ. А поздъ-то запоздалъ.

- Аа…

- Мететъ… Такъ что часа на два…

Блкинъ остался одинъ въ зальц. Сидлъ и слушалъ.