Патологическая анатомия

После должного рассмотрения командование решило, что судебные протоколы расследования будут опечатаны, и мы будем уволены с честью, с пониманием того, что мы никогда ни словом не обмолвимся о том, что мы сделали, или что мы видели, или о других богохульных, нечестивых действиях, которые мы совершили.

Тем не менее, с помощью Уэста я вернулся к частной практике в Бостоне. Мне следовало бы презирать этого человека, и я думаю, что я презирал его, но его глаза обладали мощным магнетизмом, и вскоре мы вернулись к нашему несколько своеобразному направлению исследований, скрываясь на полуночных кладбищах и залитых лунным светом могилах. Ибо у нас была назначена встреча в зубастых впадинах долины мертвых, и наша работа еще не была закончена.

Тим Каррэн "СКЛЕП" (Бонус)

Шокирующее, неестественное,

невероятный ужас, исходящий из теней.

Г. Ф. Лавкрафт

Одни вещи созданы для того, чтобы радовать человеческий глаз, а другие всегда должны оставаться скрытыми подальше от людей. Мрачное наследие и темные, безымянные существа, которые могут разрушать умы и иссушать души, почерневшие от их абсолютной злобы. И некоторые из этих тварей, да, они осмеливаются ходить, как люди, хотя вряд ли способны проползти через зловонную слизь самого сырого подвала творения.

Я знаю, о чем говорю.

Ибо на второй неделе августа 1925 года я встретил одного из них. И эта встреча изменила меня навсегда. За все прошедшие с тех пор годы мне не было настоящего покоя. Таинственная фигура, крадущаяся при лунном свете, или ветка дерева, царапающая полуночное окно, по сей день наполняют меня маниакальным, иррациональным чувством ужаса.

Но в 1925 году я ничего не знал об этих тварях.

Я был высоким молодым человеком, с пронзительным блеском в глазах, и врожденное любопытство переполняло меня, словно чашу. В те дни я был репортером "Хроник Болтона". Я сделал себе что-то вроде имени, публикуя статьи о бесчеловечных условиях труда на текстильных фабриках Болтона, политической коррупции и взяточничестве среди городских избранников. Власть имущие презирали меня за то, что если в шкафу прятался пыльный скелет, то я был тем человеком, который мог его вытрясти. И из-за этого мои репортажи касались не только Аркхэмa и Бостонa, но и Нью-Йоркa, и Чикаго. Некоторые считали меня прогрессивным реформатором, а другие просто называли меня радикалом, социальным террористом.

Неважно.

Если вам столько же лет, сколько мне – а это немного – я осмелюсь предположить, что вы можете вспомнить неприятности на кладбище Крайстчерч в Аркхэме в те мрачные дни. В течение нескольких месяцев были вскрыты и ужасным образом разграблены несколько могил, содержимое которых было найдено утром сильно изуродованным и разбросанным по земле. Сначала это посчитали работой извращенцев или порочных студентов-медиков, но по мере того, как всплывали новые факты, от этих версий отказались. Ибо останки склепа, найденные при дневном свете, были жестоко расчленены и наполовину съедены. Первоначально в этом обвинили собак, учитывая метод эксгумации: могилы, по-видимому, были вскрыты не лопатой и киркой, а яростным и диким рытьем лап, но даже от этой версии отказались, когда окружной коронер и патологоанатомы из Медицинской школы Мискатоникского Университета заявили, что следы зубов на костях соответствовали или почти соответствовали человеческим зубам.

Все это, конечно, не было обнародовано. Из-за потревоженных могил и разграбленных склепов уже ходили дикие слухи о ведьмах, похищающих тела, и подземных пожирателях трупов. И это, конечно, после темных делишек Герберта Уэста, хирурга с нездоровой репутацией, который стал чем-то вроде местного пугала среди детей и которого прозвали "Аркхэмским упырем" за его участие в разграблении могил и странных экспериментах, проводившихся на трупах в его подвале.

Итак, как вы можете себе представить, полиция была очень близка к тому, чтобы сообщить об этом, хотя и не желая раздувать пламя истерии, которое уже вышло из-под контроля. Я не видел такого страха и не слышал таких ужасных историй со времен вспышки тифа в 1905 году, когда я был еще мальчиком.