Патология лжи

Тела – штуки неправильные. Нервы, сухожилия, даже главные артерии вечно оказываются не там, где пытаешься их найти. Учебники могут лишь приблизительно описать анатомию абстрактного трупа. Это своего рода вызов, одна из задач препарирования и один из уроков. Наука – это числа и упорядоченность, а медицина – это искусство. Препарирование трупа напоминает редактирование статьи – ты должен найти главное в том, что зачастую выглядит огромной бесформенной кучей.

Папочка позволял мне выполнять большую часть работы скальпелем, но, разумеется, некоторые аспекты препарирования требовали его помощи. То, что говорят о весе трупов, – правда, так что папа привык к большим нагрузкам. Лишь немногие мужчины, и тем паче немногие женщины, могут понять, что интеллект – не только материальная, но и духовная субстанция, и если ты не можешь воплотить свои идеи, лучше перестать думать вообще. Работая с папочкой, я научилась использовать свой интеллект. Когда я представляла себе, что я – это он, я даже могла передвигать трупы.

Тогда папочка был еще более-менее женат на моей матери, и это мое факультативное образование не вызывало у нее ни капли энтузиазма. Думаю, она ревновала из-за того, что мы проводим столько времени вместе и эти занятия исключают ее из нашего общества. Иногда мы работали вечерами часа по три. В итоге она заявила, что двух занятий в неделю более чем достаточно. И даже это много, и она не уверена, что это здоровое увлечение.

Школьные учителя меня в основном любили несмотря на то, а может, именно потому, что я не была популярна среди учеников. Я была одной из тех, кто всегда выполняет домашнюю работу, делает дополнительные задания и может ответить на самые трудные вопросы. Меня никогда не выбирали в совет школы, я не принимала участия в школьных постановках, я пыталась быть искренней, но никто не понимал меня, а если и удавалось с кем-то подружиться, то дружба длилась не дольше одного семестра. В итоге я могла утешаться лишь своей исключительностью. В то время я хотела быть всем и сразу, поэтому подтверждение своей одаренности было для меня столь важно. Но я пообещала себе оставаться скромной.

Однако отношение мистера Попа, нашего преподавателя биологии, сильно меня задевало. Когда однажды он своим плюшевым ласковым голосом попросил меня остаться после уроков поговорить с ним, я была уверена, что он хочет похвалить меня за доклад по внутреннему уху. Вместо этого он привел меня к себе в кабинет, чтобы напомнить: здесь преподаватель он, и когда мои знания оценены, мне следует ограничивать себя короткими подобающими комментариями. «Постарайся быть такой же, как твои одноклассники», – надоедливо повторял он, а потом его лицо расплылось перед моими глазами, и сквозь слезы я видела только большую коричневую родинку у него на щеке.

Вечером я снова расплакалась перед папочкой, он пригрозил позвонить директору школы. Он сказал, что я слишком развитая, вот в чем проблема, и этот хренов мистер Дьякон или как его там, чувствует, что его авторитету это. угрожает. Он произнес вслух то, о чем я думала.

Папочка понимал меня. А меня понять нелегко.

5

– Так ты это сделала или нет? – прямо спрашивает меня Дейрдре.

Она сидит напротив меня в «Джио», бистро рядом с Юнион-сквер, выковыривая сухарики из своего «цезаря». Хотя мы уже тысячу раз были здесь и она, прекрасно зная, чего ждать от здешних салатов, снова хнычет, что еда здесь слишком сильно приправлена.

И лишь для того, чтобы заткнуть ее и не слушать, как она комментирует ланч, во имя спасения наших жизней, я соглашаюсь рассказать ей, как прошло мое свидание с Перри Нэшем. Я готова ответить на любые ее вопросы.

– Так ты это сделала или нет?

– Что-то в этом роде.

– Что значит – что-то в этом роде? – Она хрустит очередным сухариком. – Либо ты делаешь, либо – нет. Ну за исключением того, когда можно… найти иной выход.

Я наклоняюсь к ней, стараясь не влезть локтем в тарелку с хлебом.

– Я хочу сказать, что он сделал это сзади.

– Что?

Я повторяю Дейрдре то, что я сказала. Я говорю ей, что позволила парню сделать это сзади.

– Ты имеешь в виду – не по-собачьи? Ты хочешь сказать…

– Не делай вид, что тебя это шокирует. Я не настолько… консервативна. К тому же все вышло непреднамеренно.

– О чем ты говоришь?

Я пытаюсь сказать, что это было очень странно: вообще-то я не встречаюсь с писателями, кроме тех случаев, когда я в безвыходном положении и мне нужна статья. Я рассчитывала ограничиться первым этапом отношений, может быть, вторым, если Перри пообещает закрыть брешь и написать статью в нужном ключе. Ничего необычного, просто благодарность за услуги. Все мы наделены одними и теми же достоинствами, по крайней мере – те, кому повезло, и всякий, кто расточает их понапрасну, не заслуживает успеха. Я понимаю свои преимущества, и, если предмет моего интереса не менее привлекателен, чем мой папочка, иногда я даже нахожу в этом удовольствие.