Патологоанатом. Истории из морга

Кажется, я никогда в жизни не находилась внутри такого сплоченного, чисто мужского коллектива, и было понятно, что неизбежно настанет момент, когда у меня возникнут большие проблемы. Я была для них слишком ранима и уязвима. Хотя я обладаю достаточно твердым характером, среди этих мужчин я чувствовала себя хрупким цветком. Я просто попала в неподходящую для меня ситуацию. По этой причине, когда я оглядываюсь на время своей работы в «Метрополитен» среди этих «веселых» мальчиков, я стараюсь думать о них хорошо, несмотря на все их выходки. Они постоянно всех подначивали, плоско шутили, не думая о том, что их шутки могут оскорбить человека, неважно, работающего с ними или постороннего.

К нам часто приезжал агент одной похоронной конторы. У этого человека была покалечена и изуродована рука. Двое моих коллег, ведя с ним разговор и стараясь сохранить вежливость, тем не менее, все время старались употребить слово «рука», словно соревнуясь, кто из них произнесет его чаще.

– Тут я могу предложить тебе руку, – говорил один, интонацией выделяя это слово.

– Нет, не надо. Думаю, что он и сам настолько рукастый, что справится, – отвечал другой, гнусно подмигивая.

– Ну, если ты передумал, то мы все положим руки на стол, – говорил на это первый.

Я понимала, что агент прекрасно видел, что над ним издеваются, старался не обращать внимания на придурков и быть выше их, но ему, должно быть, нелегко давалось это спокойствие. Мне было плохо, и не столько от работы, сколько от общей неустроенности, вечной суеты и беспокойной атмосферы. Это был какой-то коктейль сплошного негатива. Может быть, я, действительно, попала на индейское кладбище? Через два месяца я смогла снять себе дешевую квартирку в Лондоне, у станции метро и в десяти минутах ходьбы от «Метрополитен». Прощание с ГУЛАГом приободрило меня, но все же я продолжала и теперь делить жилье с чужими людьми – из-за высоких цен на съемное жилье в Лондоне. После того, как я привыкла жить в Доме Розы, то, что происходило со мной теперь, было падением по лестнице вниз.

Мы все рождаемся на свет с определенным запасом душевных и физических сил, а потом учимся становиться сильнее. Признаю, что в то время я отнюдь не чувствовала себя сильной. Я была одна и одинока, мне приходилось работать с семи часов утра, а по вечерам ходить в спортзал, лишь бы подольше не приходить в дом, где меня окружали чужие люди, и от всего этого я стала сильно уставать. Даже мой далекий друг начал чувствовать, что со мной что-то не так, слыша мой голос во время наших ночных телефонных разговоров. Выполнение за день пяти или шести вскрытий, пребывание в мятежной атмосфере высасывало из меня физическую энергию, но не могло отвратить от занятий спортом. Я сбрасывала форму, бросала ее в стиральную машину, переодевалась в шорты и футболку и шла в спортзал – дальше нагружать себя физически. Однако это не мешало одному из моих коллег постоянно твердить, что я набираю вес. «Ты, вроде, ходишь в зал, но, судя по твоему объему, ты каждый день бежишь домой, чтобы обжираться!» – сказал он мне однажды. Надо сказать, что и сам он не был писаным красавцем, и не ему бы указывать пальцами на других, но его замечание вывело меня из равновесия и поселило в моей душе сомнения. Неужели я, и правда, толстею? Я не могла понять, как такое возможно – я ни минуты не сидела на месте и мало ела. Однако я начала заниматься гимнастикой дважды в день, посещая по вечерам свой привычный спортзал и, плюс, занимаясь сорок пять минут на работе, в обеденный перерыв.

Прибавка в весе, по счастью, оказалась временной, это было лишь побочное действие противозачаточных таблеток. Язвительные замечания коллег, однако, были явлением непреходящим. Они подначивали меня, друг друга и посетителей. Было очень нелегким занятием все время держать ухо востро и предугадывать, что они могут отколоть в следующий момент. Иногда, после обеда, они унимались, утомленные своими утренними выходками, и тогда они опускали жалюзи в кабинете и ложились немного подремать. В такие моменты я испытывала огромное, ни с чем не сравнимое, облегчение. Я чувствовала себя мамой, которая, наконец, уложила спать своих расходившихся деток. В такие минуты я наливала себе чашку чая, готовилась к защите диплома, занималась всеми посетителями, призывала их к тишине и очень осторожно открывала и закрывала дверь, чтобы не разбудить спящих гусей.