Патриарх Филарет. Тень за троном

А как же, спросите вы, закон? Государственная идеология того времени в России, Англии и во Франции, где складывались абсолютные монархии (в Англии, как известно, неудачно), ставила самодержца над законом именно потому, что юриспруденция обычно работала в пользу "сильных людей". Монарх выступал именно гарантом правды, способным отстоять её для любого подданного, невзирая на влияние знати, богачей, связанных с ними чиновников и даже сам закон.

Филарет Никитич верно понял, что дать обиженным возможность искать управу на "сильников" путём легального обращения к верховной власти, — лучший способ избегать новых социальных взрывов, с одной стороны, укреплять личную власть Романовых — с другой. Но дело было не только в предотвращении отдельных конфликтов, даже таких крупных, как городское восстание против злою воеводы. Филарет внедрял в умы идею, что власть царя есть опора правды среди всех несправедливостей государства и общества.

Именно вера люден в возможность найти правду "на самом верху" скрепляла державу сильнее, чем экономические выгоды и военные силы. Именно она надёжнее любой охраны защищала власть новой династии от покушений аристократии и постепенно усиливавшейся олигархии. Подозрения, что "сильные люди" хотят покуситься на царя, защитника и гаранта правды для всех, было после Филарета достаточно, чтобы народ и войска в клочья рвали подозрительных бояр, воевод и чиновников. Их богатство и власть в стране прямо зависели от веры народа в то, что у "доброго государя" на них можно найти управу.

Другим державным шагом патриарха было утверждение новой державной идеологии. Тут Филарет не стеснялся позаимствовать слова из знаменитой молитвы Бориса Годунова, не шутя заставлявшего публику "на трапезах и вечерях" поднимать за него заздравную чашу с предлинным тостом. Текст тоста к указу прилагался. Ослушники наказывались. Нелепость годуновской затеи не помешала Филарету узреть в молитве полезные элементы. И запомнить. В самом деле: царь Борис превозносился как богоизбранный государь "всея Вселенныя, Великия России самодержец, единый подсолнечный христианский царь, многих государств государь и обладатель".

Испивающие (то есть за малыми исключениями весь российский народ) обязаны были истово желать роду Годуновых, "чтобы все великие государи христианские и басурманские приносили честь его царскому величеству по его царскому чину и достоянию, чтоб его царская рука высилась и имя его славилось от моря и до моря и от рек до концов Вселенной надо всеми недругами сто, к чести и повышению его царского величества имени, а к преславным его царствам к прибавлению и расширению, к вечной славе и похвале.

Чтоб все под небесным светом, — велеречиво гласила молитва, — великие государи христианские и басурманские его царского величества послушны были с рабским послужением по его царской воле и повелению, и от посечеиия бы меча его, от храброго подвига, все страны басурманские его царского величия имени трепетали с боязнью, и с великим страхом, и сетованием…

Святая бы непорочная христианская вера сияла на Вселенной превыше всех, как под небом пресветлос солнце, так же честь и слава его царского величества высилась превыше всех великих государств на веки веков"[119].

По самомнению Годунов натурально метил в императоры — как тогда говорили, цесари. Но стал-то цесарем Лжедмитрий! Памятуя об этом, Филарет Никитич при публичном поставлении своем в патриархи молился за сына с использованием молитвы царя Бориса, но без годуновского нетерпения, с большим достоинством: "Да тобою, пресветлым государем, благочестивое ваше царство паки воспрославнт и распространит Бог от моря и до моря и от рек до концов Вселенной, и расточенное во благочестивое твое царство возвратит и соберёт воедино, и на первообразное и радостное возведет, чтобы быть на Вселенной царю и самодержцу христианскому, и воссиять, яко солнце посреди звезд!"[120]

Россияне отнеслись к этому пожеланию с должным вниманием. Молитва Филарета вошла при внуке его Алексее Михайловиче в чин высшей государственной церемонии — венчания на царство (1645), а при правнуке Фёдоре Алексеевиче, когда "расточённое" наследие Древней Руси было уже возвращено с умножением, легла в основу мощной концепции Российского православного самодержавного царства, на более высоком идейном уровне сменившей теорию Москва — Новый Рим (1676)[121].

Филарета, заложившего немаловажный камень в фундамент державной концепции, в его настоящем устраивала старая родовая теория Нового Рима. Согласно оной, русские самодержцы по прямой линии наследовали римским и константинопольским владыкам. Но ведь династия московских великих князей и царей рода Рюрика на царе Фёдоре Иоанновиче прервалась!

Воистину какие пустяки! Патриарх молился о сыне "на престоле прародителей твоих: прадеда вашего… Иоанна Васильевича (Грозного), и деда вашего… Феодора Ивановича… и прочих прежде бывших царей российских". Вот так, без всяких годуновских метаний и вскриков, Филарет установил династическое единство власти Рюриковичей и Романовых.