Патриарх Никон

Озабоченный этим, царь после похорон патриарха думал сильно о том, кого избрать в патриархи. Сердце его было за митрополита Никона, которого он считал и святым, и мудрейшим святителем, но по суеверию он хотел ещё погадать, то есть узнать по священным книгам, чьё имя Богу угодно. Он взял святцы и первое имя ему попалось: Феогност.

   — Да у нас нет такого святителя, — подумал царь. — Феогност, — твердил он вслух. В это время вошёл постельничий его Ртищев и, услыша слово Феогност, произнёс:

   — Великий государь, Феогност по-гречески: «Богом избранный».

Царь сказал ему тогда, что он гадал, кого избрать в патриархи и вышло: Феогност.

   — Значит, — заметил Ртищев, — кого ты, великий государь, изберёшь, тот будет и избранником Божьим.

Но этот ответ не удовлетворил царя, он поехал в Алексеевский монастырь к схимнице Наталье; с детства он любил с нею советоваться и называл её «мамой Натей».

Схимница, со времени выезда Никона в Новгород, никуда не выходила и не покидала своей кельи; принимала она только царскую семьи и служку.

Узнав о смерти и похоронах патриарха, она в тот день пребывала во слезах и молитве, и когда служка объявила о приезде царя, она как будто чего-то обрадовалась.

Царь, войдя в её келью и перекрестясь несколько раз, подошёл к ней, обнял её и поцеловал; схимница благословила его испросила сесть.

   — Я к тебе за советом, мама Натя, — сказал он. — Патриарх умер...

   — Слышала и, грешная, молилась за упокой души святителя, плакала, видишь, ещё слёзы не высохли.

   — Не кручинься, мама Натя, Бог даст нам нового пастыря, Божьего избранника Феогноста.

   — Феогноста! — испугалась схимница.

   — Да, такого святителя у нас нетути, но Феогност значит по-гречески Богом избранный.

   — Кого же ты, государь, бояре и собор думаете избрать?

   — Ты же у нас пророчица, мама Натя, Дух Святой тебе подскажет.

   — Дай прежде помолюсь Богу; если он сподобит меня, я, быть может, и нареку его имя, а если не нареку, значит избранный не от Бога.

Она распростёрлась у иконы, несколько минут била поклоны и, поднявшись, вдохновенно воскликнула:

   — Идёт из дальней северной стороны подвижник великий; идёт он среди лесов, болот и степей; не имеет он отдыха ни днём, ни ночью; окружён он великой стражей, а с ним великий святитель почиет в гробу, и несёт подвижник на плечах своих этого святителя, и имя почившего «св. угодник и чудотворец митрополит Филипп», и вижу я, вот, вот, св. Филипп из гроба восстаёт в светлом сиянии и благословляет несущего его великого святителя.

   — И как имя этого подвижника?

   — Дай вслушаюсь, св. Филипп что-то молвил, произнёс он имя... имя... Никон!

С последними словами схимница упала без сознания.

Царь позвал служку, и когда схимница приведена была в чувство, он простился с нею и вышел.

   — Итак, Феогност — Никон, — подумал он, уходя.

Затворив за ним дверь своей кельи, схимница бросилась на колени и, молясь о Нике и о патриархе Никоне, благодарила Господа сил, что вновь он будет безвыездно находиться в Москве.

   — Его видеть, его слышать для меня бесконечное блаженство, — лепетала она. — И если это грех, то прости мне, Господь Бог милосердный. И ты, долготерпеливый, когда явилась тебе чаша, молил же Бога Отца, да минёт она тебя.

XXVIII ВЕЛИКИЙ ГОСУДАРЬ ПАТРИАРХ НИКОН

Летний июльский день, солнце знойно, но вся Москва в движенье: ока убралась, как на пир, как на праздник великий. Дома выбелены или окрашены вновь, улицы подметены, и народ огромной толпой валил к Успенскому собору; туда же со всех московских сорок сороков спешат с иконами и хоругвями.

Но вот сам юный царь со всеми боярами появился на красном крыльце и после народного приветствия отправился к Успенскому собору.

Помолившись там, царь с духовенством, с боярами, стрельцами, служивым людом, народом и духовенством, при пении «Спаси Господи люди Твоя», двинулись из Москвы.

Рядом с царём несут в кресле митрополита Ростовского Варлаама.

В версте от города верховой посланец дал знать, что св. Филипп недалеко уже; несколько минут спустя показались передовые стрельцы, после того заблистали в отдалении хоругви, иконы и народ.

По дороге тысячи людей — светских и духовных — присоединились к священному шествию и образовали страшную массу.

Обе толпы остановились друг против друга, и тогда москвичи увидели гроб св. митрополита, несомый епископами и архимандритами, съехавшимися ещё по дороге, чтобы участвовать в торжественном внесении мощей в Москву.

Впереди шествия ярко выдвигался митрополит Никон, с крестом в руках.

Москвичи в один миг пали ниц, а за ним и вся толпа, сопровождавшая Никона.

Никон благословил царя и народ и, подняв первого, облобызал его; то же самое он сделал с царской семьёй и с высшими святителями.

Подошёл он тоже к митрополиту Варлааму и хотел его облобызать, но тот от радости, что сподобился встретить св. мощи Филиппа, отдал Богу душу.

Все были поражены этим событием, но Никон нашёлся: он велел усопшего присоединить к процессии.