Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович

Никон снял с Неронова скуфью и отправил его в ссылку после соборного суда. Но Неронов никогда не при знавал правильности этого осуждения, и самый осудивши его собор не признавал настоящим собором. И царю, и царице и Стефану Вонифатьевичу, и всем вообще он всюду постоянно, настойчиво и убежденно доказывал и разъяснял, что он осужден неправильно, вопреки правиламсв. апостол и св. отец, осужден Никоном по страсти, потому что Никон принял на себя «мучительский сан», чтобы безвинно «мучительски мучить» Неронова и его благочестивых друзей. Эти постоянные, настойчивые и страстные заявления Неронова, что Никон осудил его неправильно и незаконно, только теша свою страсть, побудили Никона позаботиться доказать несправедливость обвинений против него Неронова или что тоже: доказать, что Неронов был осужден законно и правильно. Это можно было сделать, передав дело о Неронове на рассмотрение другого — большего, чем первый, собора, а тем более такого, на котором бы присутствовали лица не только авторитетные, но и совершенно сторонние, чуждые всяких местных личных отношений и интересов и потому могущие порушить все это дело вполне беспристрастно. Такие лица тогда, нашлись в Москве. Это были: антиохийский патриарх Макарий, молдавский митрополит Гедеон и никейский митрополит Григорий. 18 мая 1656 года Никон созвал собор, на котором присутствовали указанные восточные иерархи, русские архиеpeи, архимандриты, протопопы и другое духовенство, только сам Неронов не был приглашен на собор и суд над ним совершался заочно. Собор сначала разсмотрел прежнее соборное осуждение Неронова Никоном и нашел, что тогда Неронов осужден был на смирение в монастырь вполне законно и справедливо, так как он, «надувся гордостию бесовскою, не восхоте о своих злых вину принести, но еще и вящше иную злобу яви, и святый собор укори, и досадительными неправильными словесы великого государя святейшего Никона па патриарха и всее великия и малыя и белыя Росии укори окаянный он Иван и непреподобный». И когда собор правильна за это осудил его на смирение в монастырь, «он же, Иван, прощения от святого собора не взыска, но тай из монастыря убеже и обходя тайно, яко второй иуда, возмущает неутвержены в слове души. Еще же написа, непреподобный, многая ложная и несведома о великом государе царе и великом князе Алексее Михайловиче, всея великия и малые и белые Росии самодержце, и о великом государе святейшем Никон патриарх московском и всея великия и малые и белые Росии, и о святых вселенских четырех патриарсех, отметаяся греческого православия, отнюдуже по благодати Святого Духа вера наша возрасте, и утвердися, утвержается; еще же и старые книги, писанные на хартиях лет за двесте, и за триста, и за четыреста, и за пятьсот, и за шестьсот и множае — укори, и не суть виновны нашему спасению нарече. Ещеже, не спросив благословения и не примирився святей церкви и пострижеся от своего единомысленника из Переславля от даниловского архимандрита Тихона, имя себе нарек Григорий. И того ради его, Ивана Неронова протопопа, иже ныне Григорей, с его единомысленники осуди святый собор: Иван Неронов, иже ныне в чернцах Григорей, и с своими единомысленники, иже не покоряющеся святому собору, от святые единосущные Троицы и от святые восточные церкве да будут прокляты».

Это соборное постановление об отлучении от церкви и проклятие Неронова и его единомышленников, торжественно и всенародно было провозглашено в Московском Успенском соборе, где служили Никон и антиохийский Макарий с другими иерархами. У Павла Алепского находится об этом следующий рассказ: «в воскресенье, после Вознесения, наш владыка патриарх служил в собор, вместе с патриархом Никоном, и они отлучили протопопа, который прежде состоял при царе. Это тот самый протопоп. которого Никон заточил, как только сделался патриархом, за то, что он уподобилсяАрию и стал еретиком, произнося хулу на четырех патриархов, и говоря о них, что они, по причин, порабощения их турками, лишились своей власти, и произносил также хулу на Духа Святого. Этот несчастный, убежав из заточения, возвратился в столицу, где и скрывался. Патриарх тщетно разыскивал его, чтобы схватить, но не нашел, потому что он постоянно менял свою одежду и перебегал с места на место. Наш владыка патриарх чрез дрогомана говорил пред всем народом так: назвал его вторым Арием, ибо как тот был протопопом в Александрии, так этот был протопопом в Москве, анафематствовал его, проклял и отлучил, а также всякого, кто послушает его слова. Певчие и священники пропели трижды — анафема».

Соборное осуждение и торжественное проклятие Неронова в высшей степени характерно для патриарха Никона в том отношении, что очень рельефно характеризует т. приемы, какие, иногда, Никон пускал в оборот, чтобы только добиться конечного осуждения своих личных противников.

Глава VIII. Протопоп Аввакум как противник церковной реформы патриарха Никона