Патриарх Пимен. Путь, устремлённый ко Христу

Из госпиталя отец Пимен в действующую армию не вернулся, так как по состоянию здоровья не мог продолжать служение в армии.

«После госпиталя иеромонах Пимен проживал в небольшом деревянном двухэтажном домике в одном из переулков около Сущевского Вала у двух монахинь. 29 ноября 1944 года он был арестован и препровожден в 9-е отделение милиции города Москвы. Задержание было произведено за нарушение паспортного режима. Его обвинили в том, что он жил по фиктивным документам и «скрывался от ответственности под видом служителя религиозного культа»[85]. Все это давало основание для обвинения в дезертирстве под угрозой применения смертной казни… Время тогда стояло больно суровое.

Твердо веруя, что не в силе Бог, а в правде, во всем положившись на Его Промысл, о. Пимен не дрогнул, хотя Смерш[86] докопался до сокровенных деталей его биографии. Выяснилось, что он служитель алтаря, — и это было чистой правдой.

«Суд был скорым. 15 января 1945 года военный трибунал Московского гарнизона, «не усматривая необходимости применения высшей меры наказания», «приговорил Извекова Сергея Михайловича по совокупности совершенных им преступлений на основании статьи 193–7 пункт «д» Уголовного кодекса РСФСР лишить свободы в исправительно-трудовом лагере сроком на десять (10) лет без поражения в правах и без конфискации имущества за отсутствием такового у осужденного, лишив его воинского звания старший лейтенант»[87].

Проф. Дмитрий Поспеловский, современный церковный историк, считает: «Скандал, изгнание из армии и последующее заключение были вызваны именно тем фактом, что монах и священник смог стать советским офицером. Сам Пимен в разное время давал противоречивые сведения о своем прошлом в автобиографиях, которые вынужден был составлять, то есть пытался скрыть какие-то факты своей жизни от властей»[88].

На самом деле обстоятельства были гораздо сложней. Важно иметь в виду, что незадолго до того, а именно 24 ноября 1944 года, на встрече с участниками Архиерейского Собора (завершившегося в Москве накануне) председатель Совета по делам Русской Православной Церкви Г. Г. Карпов заверил: «Все священнослужители, состоящие на службе в церковных приходах, освобождаются от призыва по мобилизации, независимо от возраста»[89]. Учитывая это, иеромонах Пимен не мог считаться дезертиром: он подлежал освобождению от службы как священнослужитель. Осуждение последовало, потому что к тому моменту он не успел получить назначения на приход. Поистине, буква закона мертва.

Итак, будущий Патриарх вновь был отправлен в лагерь — на этот раз в страшную и ледяную Воркуту, за Северный полярный круг. Нам трудно представить, что мог пережить священник-фронтовик, прошедший с боевыми товарищами пол-России… Он пережил одно из самых страшных испытаний — военный этап. Эти этапы были настолько тяжелыми, что не все их выдерживали, некоторые умирали по дороге. Те же, кто пережил их, страшились вспоминать пережитое[90].

Два года ссылки предстояло отбыть ему в концлагере, который именовался комбинатом «Воркута-уголь». Он был частью сталинской системы лагерей (ГУЛАГа, или Главного управления лагерей). В конце 20-х годов здесь были обнаружены залежи угля.

Впоследствии на этом месте был создан лагерь для ссыльных, из которого в годы войны возник город шахтеров-заключенных и лагерного персонала. Воркута находится в чрезвычайно суровой климатической зоне недалеко от Северного Ледовитого океана, со всех сторон окружена тундрой[91].

И здесь милость Божия хранила о. Пимена — он работал несколько месяцев не на общих работах, где заключенные гибли сотнями, а в медицинском пункте санитарным инструктором, помогая больным, исповедуя умирающих… Однако сам он испытывал сильные боли, заболев туберкулезом позвоночника. Сильные морозы и суровые лагерные условия, отсутствие нормальной пищи и должной медицинской помощи, казалось, обрекали его на неминуемую смерть. Но он смотрел в глаза смерти без страха за свою жизнь, ибо имел другой страх, страх Господень — источник жизни, удаляющий от сетей смерти (Притч. 14, 27). Он помогал не только заключенным. Замечателен рассказ протоиерея Тихона Стрелецкого, который отбывал здесь свой срок и оставил воспоминания о встрече с о. Пименом:

«На 102-м квартале в Коми на одном участке иду я с кладбища. Смотрю, на конюшне из трубы дым идет, значит, думаю, кто-то есть внутри. Захожу в конюшню. На постели лежит жеребенок, покрыт одеялом, только голова выглядывает. Я подошел, погладил. Осмотрел я келью, думаю: здесь живет не простой человек. Обогрелся я у печки. Через некоторое время входит молодой человек высокого роста. Я ему говорю: «Почему у тебя жеребенок на постели лежит?» А он отвечает: «Это сиротинка. Его мама сломала ногу на вывозе леса, и ее по лагерному обычаю зарезали… Я пожалел его и взял на воспитание». — «Вижу, вы не простой человек, — говорю ему. «Да, я — иеромонах. В лагерях уже во второй раз»[92].

Служение Иерейское