Патрик Кензи (ЛП)

— А когда в следующий раз я пошла в спортзал, — сказала она, — и вернулась потом к своей машине, он вернул записку. Прилепил на то же место на лобовом стекле, где и я. Написал ответ на обратной стороне.

Она указала на листок в моей руке.

Я перевернул его. На обратной стороне Коди Фальк написал одно-единственное слово:

«Нет».

Этот козел действительно начал меня бесить.

— А вчера… — На глаза ее навернулись слезы, и она несколько раз судорожно сглотнула.

Я накрыл ее ладонь своей и почувствовал, как она сжала пальцы в кулак.

— Что он сделал?

Она резко вздохнула, и я услышал, как воздух влажно ударился о ком, стоявший у нее в глотке.

— Он изуродовал мою машину.

Мы с Буббой недоуменно уставились сначала друг на друга, а затем на сияющий зеленый «фольксваген», припаркованный у входа на школьный двор. Машина выглядела так, будто только что сошла с конвейера, — наверное, даже запах нового автомобиля из салона еще не выветрился.

— Вот эту машину? — спросил я.

— Что? — Она проследила за моим взглядом. — Ой, нет, нет. Это машина Дэвида.

— Парень? — спросил Бубба. — Эту машину водит парень?

Я посмотрел на него и покачал головой.

Бубба скорчил рожу, затем уставился на свои армейские ботинки и подтянул колени к подбородку.

Карен мотнула головой, словно хотела вытрясти из нее лишние мысли.

— Я вожу «короллу». Хотела купить «камри», но это нам было не по карману. Дэвид только начал новый бизнес, и нам обоим еще долги за колледж выплачивать, поэтому мы купили «короллу». А теперь она превратилась в груду мусора. Он всю ее кислотой облил. Пробил радиатор. Механик потом посмотрел и сказал, что в двигатель он налил сиропа.

— Полиции ты обо всем этом рассказала?

Она кивнула. Ее всю трясло.

— Нет никаких доказательств, что это его рук дело. Он сказал, что был тем вечером в кино, что люди видели, как он заходил в кинозал и как по окончании фильма выходил оттуда. Он… — Ее лицо осунулось и покраснело. — Они и пальцем к нему прикоснуться не могут, а страховая компания не хочет возмещать мне убытки за машину.

Бубба поднял голову, повернулся ко мне.

— Почему? — спросил я.

— Потому что они не получили последний платеж. Но я… я послала деньги. Три недели назад. Они сказали, что отправили мне письмо с предупреждением, но оно до меня не дошло. И… и… — Она уронила голову, слезы начали падать ей на колени.

Я был вполне уверен, что у нее дома хранится коллекция плюшевых игрушек. А на бампере ее изуродованной «короллы» когда-то красовалась наклейка — или улыбающаяся рожица, или ихтис.[93] Она читала Джона Гришэма, слушала легкий рок, обожала девичники и не видела ни одного фильма Спайка Ли.

Она никогда не думала, что нечто подобное может произойти именно с ней.

— Карен, — мягко сказал я. — Как называется твоя страховая компания?

Она подняла голову, вытерла слезы тыльной стороной ладони.

— «Стэйт мьючуэл».

— А почтовое отделение, через которое ты посылала чек за страховку?

— Ну, я живу в Ньютон-Аппер-Фоллс, — сказала она, — но точно не знаю, кто этим занимается. Может, мой бойфренд? — Она уставилась на свои белоснежные кроссовки, словно стыдясь сказанного. — Он живет в Бэк-Бей, и я часто там бываю.

Эти слова она произнесла так, словно признавалась в страшном грехе. А я подумал, где выращивают таких, как она, людей и можно ли будет раздобыть семена, если мне когда-нибудь захочется вырастить дочь.

— До этого ты когда-нибудь запаздывала с выплатой?

Она покачала головой:

— Никогда.

— И как долго ты у них застрахована?

— Семь лет. С окончания колледжа.

— Где живет Коди Фальк?

Она промокнула глаза ладонью, чтобы убедиться — слезы высохли. Макияжа на ней не было, так что и течь было нечему. Она была красива точно такой же мягкой и скучной красотой, как любая женщина из рекламы «Ноксимы».

— Я не знаю. Но в спортзал он ходит каждый день, к семи.

— Как называется спортзал?

— Клуб «Маунт Оберн», в Уотертауне. — Она прикусила нижнюю губу, затем попыталась улыбнуться: — Господи, какой же дурой я себя чувствую.

— Мисс Николс, — сказал я, — в нормальных обстоятельствах вы вообще не должны пересекаться с людьми типа Коди Фалька. Понимаете меня? И никто не должен. Он плохой человек, и в том, что он к вам пристал, вашей вины нет совсем. Виноват тут он, и только он.

— Правда? — Ей удалось выдавить из себя полновесную улыбку, но в глазах по-прежнему читались страх и неуверенность.

— Правда. Он плохой человек, и ему нравится запугивать окружающих.

— Это точно, — кивнула она. — У него по глазам это видно. Однажды вечером он догнал меня на парковке. И чем хуже я себя чувствовала, тем больше ему это нравилось.

Бубба тихо хохотнул:

— Ему будет еще хреновее, когда мы его навестим.

Карен Николс взглянула на Буббу, и на секунду могло показаться, что ей жалко Коди Фалька.

Из офиса я позвонил своему адвокату, Чезвику Хартману.