Патриот

У меня нет никаких иллюзий. Я понимаю отлично, что никто из вас не вскочит, не перевернёт этот стол, не скажет: «Да надоело всё!» Не встанут представители «Ив Роше» и не скажут: «Убедил нас Навальный своими красноречивыми словами». Человек устроен по-другому. Человеческое сознание компенсирует чувство вины, иначе люди постоянно выбрасывались бы [на сушу], как дельфины. Невозможно просто прийти домой и сказать своим детям, мужу: «Вы знаете, сегодня я участвовала в том, что сажали заведомо невиновного. Я теперь страдаю и буду страдать постоянно». Люди так не делают, они устроены по-другому. Они либо скажут: «Алексей Анатольевич, вы же всё понимаете…», либо они скажут: «Нет дыма без огня». Либо они скажут: «А не надо было на Путина лезть» — так недавно процитировали слова представителя Следственного комитета. «Если бы он не привлекал к себе внимания, не размахивал руками, не мешал бы проходу граждан, наверное, всё бы обошлось».

Но тем не менее для меня очень важно обращаться в эту часть зала, а не только к тем, кто посмотрит или прочитает моё последнее слово. Хотя это может показаться достаточно бесполезным. Люди, смотрящие в стол, — это же, по большому счёту, такое поле битвы между теми жуликами, которые захватили власть, и теми людьми, которые хотят что-то изменить. Мы же бьёмся за людей, которые смотрят в стол, пожимают плечами — и в условиях, когда можно просто не делать какую-то подлость, они её делают.

Есть известная цитата (сегодня все любят кого-то цитировать) из пьесы Евгения Шварца «Дракон»:

— Но позвольте! Если глубоко рассмотреть, то я лично ни в чём не виноват. Меня так учили.

— Всех учили. Но зачем ты оказался первым учеником, скотина такая?

Это не обращено конкретно к суду. Огромное количество людей либо вынуждены делать какую-то подлость, либо (и даже чаще всего) [делают эту подлость], когда их никто не заставляет и даже не просит, — они просто смотрят в стол, они пытаются игнорировать всё происходящее. И наша битва за людей, смотрящих в стол, [состоит в том,] чтобы объяснить вам ещё раз, чтобы вы не смотрели, а сами себе признались, что, к сожалению, в нашей прекрасной стране вся власть, всё, что происходит, основано на бесконечном вранье.

Я здесь стою и готов постоять сколько угодно раз для того, чтобы вам всем доказать, что я не хочу терпеть это враньё, я не буду его терпеть. В буквальном смысле враньё обо всём, от первого до последнего слова, понимаете? Мне говорят, что интересов русских в Туркмении — их не существует, зато за интересы русских в Украине нужно начать войну. Мне говорят, что русских в Чечне никто не обижает. Мне говорят, что в «Газпроме» не воруют. Я приношу документы, [которые показывают,] что у этих конкретных чиновников есть незарегистрированное имущество, есть компании. Они говорят: «Ничего этого нет». Я говорю, что мы готовы прийти на выборы и победить вас на выборах: мы зарегистрировали партию, мы делаем многие вещи. Мне говорят: «Это всё ерунда. Мы на выборах побеждаем, а вы в них не участвуете не потому, что мы вас не пускаем, а потому, что вы неправильно оформили документы».

Всё построено на вранье, на ежечасном вранье, понимаете? И чем более убедительные доказательства чего-либо приносит любой из нас, с тем большим враньём мы сталкиваемся. Это враньё стало не механизмом, который использует государство, — оно стало сутью государства. Мы смотрим выступления первых лиц — там же враньё от первого до последнего слова, в крупных вещах и в мелочах. Вчера выступает Путин и говорит: «У нас нет дворцов». Да мы фотографируем эти дворцы в месяц по три штуки! Выкладываем, показываем. «Нет у нас дворцов…» Нет у нас олигархов, которые кормятся за счёт государства. Да вот же, пожалуйста, документы посмотрите, как руководитель РЖД на кипрские и панамские офшоры уже половину госкорпораций оформил.

Зачем терпеть это враньё? Зачем смотреть в стол? Извините, что я вас в философию уже утягиваю, но жизнь слишком коротка, чтобы в стол смотреть. Я не успел оглянуться — мне уже почти сорок. Не успею оглянуться — внуки. А потом мы все не успеем оглянуться, и мы уже все лежим в постели, а вокруг стоят родственники, которые только и думают: «Скорее бы он уже отдал концы и освободил жилплощадь». И в какой-то момент мы будем понимать, что не имело смысла вообще ничего из того, что мы делали, для чего мы смотрели в стол и молчали. Смысл имеют в нашей жизни только те моменты, когда мы делаем что-то правильное. Когда нам не нужно смотреть в стол, а мы можем честно посмотреть друг другу в глаза, просто поднять эти глаза. А всё остальное смысла не имеет.