Патриот

«Сборка» здесь такая же бедная, обшарпанная и задрипанная — бедная и региональная, короче. Но в принципе — ничего ужасного. Только, во-первых, вновь видно, что денег нет, а во-вторых, ясно, что, в отличие от моего СИЗО-1, это уже фабрика по упаковке зэков. У меня арестантов было мало, и каждого из них можно обыскивать и конвоировать по всем правилам, а тут такой возможности просто нет. Со мной приехало ещё 5 человек, и, судя по звукам, за нами ещё автозаки; если всех обыскивать, оформлять и дактилоскопировать так же тщательно, как в «Кремлёвском централе», где через рентген пропускают каждую вещь, то это займёт несколько дней. Но в целом процедура такая же. Только догола раздеваешься и приседаешь за шторкой. Региональная целомудренность.

Прапорщик смотрит вещи, командует им старлей, он же обращается ко мне и явно за мной закреплён. Ещё в помещении подполковник и майор. Они молчат.

Вообще, все стараются молчать и не произносить ни звука без крайней необходимости.

Снимают на три видеорегистратора в углах камеры.

Сразу убедился в том, как правы «бывалые люди», утверждающие, что правила, написанные на бумаге, значат гораздо меньше, чем те, что устно устанавливает начальник каждого конкретного места. Здесь забрали всю пластиковую посуду, например, которую я купил в тюремном ларьке. Я говорю: «Ну вы чего? Пластиковая тарелка, ложка и вилка прямо в ПВР записаны». Они со мной не ругаются и про ПВР не спорят, и вообще всё подчёркнуто вежливо — но ужас перед такой скандальной и неприемлемой в этом СИЗО вещью, как пластиковая тарелка в камере, так силён, что ПВР всё же нарушают, пластиковую посуду забирают и предлагают в письменном виде обратиться по её поводу.

Объект самого пристального изучения — книги. Это я давно заметил, и это явно наследие СССР. Книги — источник опасности и инакомыслия. В русской тюрьме скорее твою куртку недостаточно хорошо прощупают и проглядят мобильный телефон, но все книги заберут, перепишут, проверят, поставят штамп «Проверено на предмет экстремизма» и только тогда отдадут. Вот она — сила печатного слова.

Несмотря на все мои увещевания и объяснения, что книги, мол, приобретены «в торговой сети через администрацию» и внутри каждой куча торжественных синих печатей моего предыдущего СИЗО, у меня забрали все книги. И те, что я с удовольствием сам бы отдал, и те, что отобрал для себя.

Книги, мол, это так важно, что и наш отдел цензуры должен их посмотреть, и только после этого их вам выдадут в камеру.

Снова отпечатки пальцев, фотографирование, врач и т. д. Потом повели в камеру.

Она оказалась тоже 3-местной, но без двухъярусных кроватей. 4 × 5 метров. «Улитки», то есть, на тюремном жаргоне, скрученные в рулон матрас, постельные принадлежности и полотенца, лежат на кроватях. Сверху каждой — металлическая миска и кружка.

Старлей показал на шконку и предупредил, что другие вещи трогать не надо, потому что будут соседи.

Интересно. Не сомневаюсь, что те, с кем я ехал в клетке. Камера не сказать чтоб грязная, но грязноватая. Стены заляпаны отпечатками рук и пальцев — ну почему всегда есть какие-то дегенераты, которые после того, как с них снимают отпечатки пальцев, не моют руки тщательно, а начинают лапать стены, оставляя на них эти жирные чёрные следы?

На полу неровные деревянные доски, тоже обшарпанные, а под раковиной и вовсе превратившиеся в прогнившую яму. Наглядная демонстрация преимущества крашеного бетона, который был в СИЗО-1. Он хоть и холодный и неприятно твёрдый, но его легко мыть, а когда помыл, видно, что пол очень чистый, и по нему не противно ходить и в носках, и босиком. А тут я смотрю и думаю: «Славу богу, есть тапки».

Ни холодильника, ни чайника. Ликую от своей предусмотрительности. В Москве в прайс-листе ларька был подозрительно дешёвый чайник. Я его заказал скорее от безделья и любопытства. «Чайник» оказался ужасным уродом и какой-то зэковской подделкой. Скорее это пластмассовая кружка с неровными и острыми краями, в дно которой вделан кипятильник с очень коротким шнуром. Когда его принесли, я решил его выкинуть, но просто забыл это сделать, засунув урода наверх полок.

А потом, когда объявили: «Собирайтесь с вещами», выкидывать было уже поздно, пришлось взять с собой. А сейчас стало ясно, что маленький уродец станет самым полезным и востребованным предметом в камере. Что здесь делать без чая-то? Только и делаешь, что пьёшь его. А готовить как без кипятка и разогревать?

Разобрал и сложил вещи. Переоделся, выпил чаю, съел тушёнку из сухого пайка, выданного ещё в Москве. Проверил телевизор (телик есть, конечно, куда без него) — большое расстройство, здесь нет «Евроньюс», то есть даже обрывков информации я лишён.

Загремела дверь — ага, я был прав: заводят моих попутчиков. Встречаю их как старых друзей.

8 марта 2021

Сегодня 8 марта. То есть я больше недели не писал в мой дневничок. Ритм жизни в камере с людьми кардинально отличается от «одиночки». Есть плюсы, есть минусы, но всё иначе.