Патриот

– Мне кажется, она спрашивала немножко про другое, – сказала Бана.

Под хор новых смешков она зашептала Шнобби на ухо.

Его лицо не изменило выражения, но словно бы слегка отвердело.

– А-а, про это… – протянул он.

На карте человеческой жизнедеятельности существовали некие области, о существовании которых Шнобби знал только из уст опытных путешественников, и все же он догадался, о чем шла речь. Разумеется, в свое время он патрулировал определенные улицы в Тенях – те самые, где юные дамочки разгуливают, ничем, похоже, не занимаясь и подхватывая, весьма вероятно, простуду, – но в нынешнем Анк-Морпорке обязанности полиции нравов (как эта служба называлась бы в иных местах) исполняла Гильдия Белошвеек. Ну а с теми, кто не соблюдал… нет, не закон как таковой – назовем это неписаными правилами… в общем, с теми, кто не соблюдал правила, установленные госпожой Ладой и ее комитетом очень опытных дам[15], проводили разъяснительную беседу Тетушки Милосердия, Дотси и Сади, после чего нарушительница уставов либо снова появлялась на улице, либо не появлялись. Эта схема действий устраивала всех, даже господина Ваймса, поскольку не требовала никакой бумажной работы.

– Да, да-а… – повторил Шнобби, по-прежнему таращась на некий внутренний экран.

Ну, конечно, ему известно, что…

– Так ты про это, – пробормотал он. – Что ж, мне всякого пришлось повидать, – добавил он, скрыв, однако, что источником его знаний служили в основном некие открытки.

– Наверное, замечательно быть такой свободной? – вежливо поинтересовалась Бана.

– Э-э…

Нетал опять ударилась в слезы. Подруги снова засуетились, утешая ее.

– Не понимаю, почему мужчины должны вот так поступать, – пожала плечами Бана. – Мой жених тоже отправился на войну.

Со стороны колодца донеслось кряхтенье очень древней старухи.

– А я скажу вам почему, милочки. Потому что это куда интереснее, чем день за днем выращивать дыни. И даже лучше, чем женщины.

– Мужчины предпочитают войну женщинам?

– Она всегда свежа, всегда молода, а хорошая битва может длиться несколько дней кряду.

– Но их же там убивают!

– Говорят, лучше умереть в бою, чем в постели. – Старуха улыбнулась беззубой улыбкой. – Но ведь и в постели можно очень неплохо умереть, а, Бети?

Шнобби осталось лишь надеяться, что его пылающие уши не подожгут муслин. Внезапно он понял, что происходит. Десятипенсовое будущее насмешливо скалилось ему в лицо.

– …Прошу прощения, – запинаясь, выдавил он. – Так вы те самые ню?

– Какие такие ню? – не поняла Бана.

– Ню – это такая страна где-то в округе, – объяснил Шнобби. И с надеждой в голосе добавил: – Вы ведь оттуда?

Лица девушек не выразили никакого узнавания.

Шнобби вздохнул. Рука непроизвольно потянулась к уху, за окурком, но вернулась ни с чем.

– Вот что я вам скажу, девочки, – пробормотал он. – Надо было соглашаться на десятидолларовую версию. Хочется сесть и разрыдаться – у вас такого не бывает?

– Ты еще грустнее Нетал. – Бана ласково погладила его по плечу. – Чем тебя развеселить?

Шнобби посмотрел на нее долгим взглядом… и разрыдался.

Все, так и не донеся ложки до губ, разом уставились на Колона.

– Я не ошибся, он правда это сказал, а, Файфель? Он предложил мне залезть на верблюда? За кого он меня принимает? Я честный водопроводчик!

– Он клоун, ходит с жонглером. По-моему, еще пара пальм, и бедняга в оазисе.

– Эти гадины плюются, да и попробуй залезть на них с полным ящиком инструментов… Тут и стремянка не поможет.

– Ладно, он же не виноват, что чуть-чуть двинутый. Будем с ним помягче. – Говорящий прокашлялся. – Доброе утро, друг, – сказал он. – Можно пригласить тебя разделить с нами кускус?

Сержант Колон посмотрел на блюдо, после чего сунул в него палец и облизал.

– Э, да это ведь манка! У вас есть манка! Самая обыкновенная ман… – Умолкнув на полуслове, он неловко кашлянул. – Да, конечно. Благодарю. А клубничный джем тут найдется?

Угощающий переглянулся с друзьями. Те в ответ лишь пожали плечами.

– Не знаем никакого клубничного джема, о котором ты говоришь, – осторожно ответил он. – Мы предпочитаем есть кускус с барашком.

Он протянул Колону длинный деревянный шампур.

– О, вы обязательно должны попробовать клубничный джем! – весь во власти сладких воспоминаний, воскликнул Колон. – Помню, мальчишкой, вмешаешь, бывало, его в кашу, и… и… – Он посмотрел на слушателей. – Само собой, это было еще дома, в Уре, – завершил он.

Клатчцы понимающе закивали. Внезапно все встало на свои места.

Колон громко срыгнул.

Судя по тому, как на него посмотрели, он был единственным, кто знал об этом широко распространенном клатчском обычае.