Патриот. Звезда морей (СИ)

Клише для производства бумажных банкнот мастер-гравер Пургин делал вручную в течение нескольких лет. При изготовлении ассигнаций использовались самые передовые технологии: многокрасочная печать, локальный водяной знак — портрет императора Петра и сложнейшая металлографская печать. Клише охранялось сильнее императорской сокровищницы, и его потеря повлекла бы за собой необозримо тяжкие последствия.

Все присутствующие прекрасно это понимали, и ни один не посмотрел в сторону шефа Краузе неодобрительно. Он все сделал правильно. Защита клише была в приоритете, тем более что нападение на особняк отряда Бреннера произошло чуть позже по времени. И теперь присутствующим предстояло решить, связаны ли между собой эти события, и если да, то какое из них служило отвлекающим маневром, а какое являлось истиной целью неизвестного противника. При этом каждый осознавал, что случившееся — только начало, первая ступень некоего таинственного плана. Теперь же им предстояло попытаться вычислить следующий возможный шаг врага и предотвратить его.

Ночь обещала быть долгой.

Глава 4

Глава 4

Сверхскорый одновагонный рельсовый цеппелин, совершающий рейс по маршруту Фридрихсград-Черноснежинск, прибыл на центральный вокзал города ровно по расписанию в три четверти восьмого утра. Мощные энерготанки, разгонявшие состав до рекордных 130 километров в час, выполнив свою работу, мерно гудели, отдыхая. Поразительно, но цеппелин мог теоретически разогнаться и до 200 километров — неслыханные цифры, представить которые еще десять лет назад было попросту невозможно.

Теперь же имперские линии сообщения за короткий срок охватили всю страну. Время и скорость — главный двигатель прогресса, работали на казну. Составы с зерном, деревом, металлом достигали пунктов назначения за кратчайшие сроки, но и пассажирское сообщение — даже, в первую очередь, — брало сервисом, комфортом и скоростью. Конечно, рельсовый цеппелин — это эксклюзивное средство передвижения, и стоимость билета была в несколько раз выше обычной, но зато удобное купе, чуть больше суток в пути — и я на месте. Раньше на такую дорогу потребовалась бы неделя, а то и больше.

Еще год назад я бы поразился технологической мощи, сейчас же воспринимал все изменения, как должное — человек быстро привыкает к новому, особенно, если это новое — положительное.

— Беляши! Сочные! Тают во рту! Барашек еще вчера блеял!

— Пиво! Пшеничное! Кружка — двадцать пфеннигов. Налетай!

Несмотря на ранний час, уличные торговцы уже вовсю предлагали свой товар, вокзальные служащие подметали перрон, а носильщики с тоской поглядывали на мой скромный багаж, понимая, что на мне не заработать.

Признаться, я проголодался. Поэтому не погнушался отведать простой, но сытный ассортимент торговцев и, сказать честно, остался доволен. Пиво было свежее, беляши — вкусными. Здесь, в провинции цены казались мне смехотворными по сравнению с резко подросшими за последнее время прайсами* Фридрихсграда.

*Preis (нем.) — цена

Здание вокзала выглядело весьма современно: металл и камень, много стекла. Кажется, местные управители не жалели бюджетных средств на благоустройство города, и воровали при этом весьма умеренно. Но я все же решил не делать скоропалительных выводов, и оглядеться на местности чуть внимательнее. Моих прежних возможностей вполне хватало, чтобы в случае необходимости снять всю местную верхушку власти — император наделил меня особыми полномочиями. Проблема в том, что воспользоваться ими сейчас я сейчас не мог, и в город прибыл, как частное лицо. В любом случае, до местных реалий мне было мало дела. Главное — отыскать Будникова, хотя, кто он такой, чем занимается и с кем связан, я не знал. Наводить справки в столице о нем я не стал — боялся «засветиться», — и убрался из Фридрихсграда первым же подходящим рейсом, наведавшись предварительно в один из банков и обналичив чек на предъявителя. Так что средств у меня нынче хватало на любую авантюру, и желание отомстить врагам не давало остановиться, бессильно сложить руки и умереть.

Перекусив, я вышел на привокзальную площадь. Двуколки соседствовали с достаточно редкими для этих мест мехвагенами. Извозчики вяло, но привычно переругивались с шоферами — два цеха соперничали между собой и нисколько этого не скрывали.

— Таксомотор! Домчим с ветерком!

— Возьми извозчика, барин. Не пожалеешь!

Вспомнив, что в душе я сторонник прогресса, я выбрал мехваген черного цвета с ярко-белой надписью на боку: «Уссурийский Лось». Шофер — хмурый мужчина неопределенного возраста с недельной щетиной на лице коротко поинтересовался:

— Куда?

— Любой недорогой пансион, желательно в центре, — конечно, я мог бы позволить себе и гранд-палаты самого роскошного отеля города, но секретность миссии заставляла вести себя скромно и не выделяться. Да и, признаться честно, я никогда не был транжирой, предпочитая тратить деньги с пользой, а не расшвыриваться ими направо и налево.