Патриоты

— Или предателей? — хохотнул Андре. Потом покачал головой: — Если и есть, то мизерная. Такова политика англичан. Кроме того, Клинтон обещал Арнольду позаботиться о его безопасности. А ты как?

— Слушания прошли сегодня. Приговор тот же. Будет приведен в исполнение послезавтра.

Слова друга обеспокоили и удивили Андре.

— Как неожиданно! Почему от меня утаили, что ты пойман? Я бы выступил в твою защиту! — Чем больше он об этом думал, тем мрачнее становился. — Я напишу генералу Вашингтону, сегодня же. Впрочем, завтра мне в любом случае этого не сделать.

Это был юмор висельника, тем не менее им обоим стало смешно.

— Надеюсь, — сказал Андре, — Вашингтон не позволит мне умереть в петле и заменит ее расстрелом. Это самое малое, что он может для меня сделать. И как о дополнительной милости я попрошу того же для тебя.

— Ну кто позаботится о тебе лучше друга?

И они снова захохотали.

Громыхнул засов, открылась дверь.

— А! — весело воскликнул Андре. — Вот и тот человек, что организовал нашу встречу. Сознаюсь, я подумал, что меня тащат в мастерскую, снимать мерки для гроба… Или что-нибудь в этом роде. И вдруг — встреча с другом. Как я могу отблагодарить вас, сэр?

— Не стоит благодарности.

— Безусловно, я могу хоть что-то для вас сделать. Но я даже не знаю вашего имени.

— Майор Джон Андре, — голос Исава звучал торжественно, — позвольте вам представить моего отца, Джареда Моргана.

Джаред стоял на повороте дороги, ведущей к месту казни. Время двигалось к полудню. Вдоль дороги собралась огромная толпа. Вскоре в сопровождении двух младших офицеров из тюрьмы вышел осужденный. За ними следовал его слуга Питер Лон. Этот человек был направлен к Андре генералом Клинтоном, он привез с собой новую британскую форму. Ее ярко-красный цвет не давал Андре затеряться среди сопровождавших его к месту казни людей.

Время от времени осужденный узнавал кого-то в толпе и просил у конвоиров позволения остановиться и «поговорить с другом». То же произошло, когда он увидел Джареда Моргана. Он подошел к нему с таким видом, словно они встретились на прогулке.

— Хочу еще раз поблагодарить вас за вчерашнее свидание с Исавом. Я выполнил свое обещание: написал Вашингтону о вашем сыне.

— Благодарю вас, сэр. Я знаю, как Исав дорожит вашей дружбой.

Эти слова нарушили стоическое спокойствие Андре. Однако он быстро совладал со своими чувствами. И, приняв благодарность старого капитана, с достоинством пошел дальше. Однако, не сделав и двух шагов, он остановился, вернулся назад и взял Джареда за руку.

— Сэр, вы верите в жизнь после смерти?

— Верю.

Андре торжественно кивнул.

— Если вашему сыну уготована та же участь, что и мне, мы обязательно встретимся. И это будет истинный рай.

Произнеся эти слова, он расправил плечи и снова двинулся в свой скорбный путь. Дорога сделала, поворот, и Андре увидел виселицу. Он споткнулся, с обеих сторон его поддержали офицеры.

— Что с вами, сэр?

— Я смирился со своей участью, но не с тем, что умру в петле. Неужели нельзя по-другому?

Один из офицеров — он и сам еле сдерживал слезы — только кивнул.

— Тяжелая участь, — задумчиво молвил Андре, — впрочем, — добавил он, — смерть, видимо, будет мгновенной.

Под виселицей поместили телегу, на ней стоял черный гроб. Когда Андре ступил на помост, выяснилось, что еще не все готово. Молодому человеку пришлось сойти вниз. Ожидая казни, он от нечего делать подбрасывал ногой камень.

Обязанности палача выполнял пленный лоялист, с лицом, вымазанным чем-то черным (он не хотел быть узнанным). За исполнение этой работы ему пообещали даровать свободу.

Наконец все было готово, и Андре вновь взошел на помост. В какое-то мгновение колени его подогнулись, и он споткнулся, однако тотчас выпрямился. Он спокойно снял шляпу, развязал шейный платок и расстегнул ворот рубахи. А вот палач был в панике, он даже не сумел с первой попытки накинуть осужденному на шею петлю. Тогда Андре сделал это сам. Затем достал носовой платок из кармана и завязал себе глаза.

Один из старших офицеров громко зачитал приговор, а затем предоставил осужденному последнее слово. Молодой человек приподнял повязку на глазах и заговорил ровным, спокойным голосом:

— Прошу всех присутствующих засвидетельствовать, что я встретил свою судьбу, как подобает мужчине.

И он вновь опустил повязку на глаза. Его руки связали за спиной. Трескуче забил барабан, дробь закончилась одним страшным, громким ударом. Осужденный умер мгновенно.

Отец и сын Морганы сидели молча. Старый капитан только что закончил рассказывать о последних минутах жизни Джона Андре; от Исава он утаил только одно — последние слова Андре, обращенные к Джареду. Стояла глубокая ночь. Они сидели лицом друг к другу. Отец — на краю стула, сын — на краю койки.