Патриоты

– А ты не гляди вниз, – сказал Гуторов громко, – ногу ставь весело, твердо, гляди прямо на Жукова... Перевяжешь, останешься с ними...

Гуторов ничего не требовал, ничего не приказывал оробевшему санитару. Он говорил ровнее, мягче обычного, с той спокойной уверенностью, которая сразу отрезает пути к отступлению. Боцман даже не сомневался, что размякший, растерянный Скворцов способен пройти узкой двадцатиметровой дорожкой.

Не знаю, что он прошептал Косте на ухо, но деловитое спокойствие боцмана заметно передалось санитару. Он выпрямился, развернул плечи, даже попытался через силу улыбнуться.

– Главное, рассердись, – посоветовал боцман. – Если рассердишься, все возможно.

Костя перелез через барьер и пошел по стреле. Сначала он двигался медленно, боком, придвигая одну ногу к другой. Балка была скользкая, сумка тянула набок, и Скворцов все время порывисто взмахивал руками. Лицо его было опущено – он смотрел под ноги, на толпу.

На середине балки он поскользнулся и сильно перегнулся назад. Внизу заревели. Костя зашатался сильнее...

Я зажмурился – на секунду, не больше... Взрыв ругани...

Чей-то крик, короткий и острый, как нож.

Балка была пуста. . Санитар успел добежать до мачты.

Обняв ее, он перелез на другую стрелу и пошел тихо-тихо, точно боясь расплескать воду.

Теперь он оторвал глаза от толпы. . Он смотрел только на Жукова. . Он шел все быстрее и быстрее, потом побежал, сильно балансируя руками, твердо, чуть косолапо ставя ступни...

Взмах руками, прыжок – и Костя нагнулся над Жуковым.

Тут только я заметил, что Гуторов положил пулемет на барьер и держит палец на спусковом крючке.

Увидев, что Костя добрался счастливо, боцман сразу отдернул руку и вытер потную ладонь о бушлат.

– А я бы свалился, – признался он облегченно. – Вот черт, циркач!

– Однако здорово его забрало.

– Что ж тут такого, – сказал Гуторов просто, – и у пулемета бывает задержка... Смотри... Что это?.. А, ч–-ерт!

«Осака-Мару» медленно выползал из дымовой полосы, и первое, что я заметил, были снежные буруны японских эсминцев.

Распарывая море, хищники с ревом удалялись на юго-восток, а следом за ними, перескакивая с волны на волну, лихо неслись «Смелый» и «Соболь».

– Не туда смотришь! – крикнул Гуторов. – Вот они!

Над моей головой точно разорвали парусину.

Тройка краснокрылых машин вырвалась из-за сопки и, рыча, кинулась в море.

И снова гром над синей притихшей водой. Сабельный блеск пропеллеров. Знакомое замирающее гудение не то снаряда, не то басовой струны.

Шесть истребителей гнали хищников от ворот Авачинской бухты на восток! К черту! В море!

На палубе «Осака-Мару» стало тихо, как осенью в поле.

Пятьсот человек стояли, задрав головы, и слушали сердитое гуденье машин. Оно звучало сейчас как напутственное слово бегущим эсминцам. Краболов повернул в ворота

Авачинской губы. Бухта с опрокинутым вниз конусом сопки Вилючинской и розовыми клиньями парусов казалась большим горным озером.

Мы обернулись, чтобы в последний раз взглянуть на эсминцы. Они шли очень быстро, так быстро, что вода летела каскадами через палубу.

Вероятно, это были корабли высокого класса.

1938

ПИСАТЕЛЬ И ЕГО ГЕРОИ

Итак, перевернута последняя страница избранных произведений

Сергея Диковского.

Хорошая книга – та, что задела и по-настоящему взволновала, всегда внушает интерес к автору и его творчеству. Я думаю, читателей «Патриотов» и «Приключений катера «Смелый», быть может, впервые открывших для себя имя Сергея Владимировича Диковского (1907-1940), заинтересует биография писателя и его личность.

Коротко о нем можно сказать так: Диковский очень походил на своих героев складом характера, твердостью духа, целеустремленностью, приверженностью делу, которому себя посвятил.

Ему не довелось стать участником Великой Отечественной войны.

Сергей Диковский погиб 6 января 1940 года в бою с белофиннами.

Но он принадлежит к славному, героическому поколению «сороковых-пороховых». Жизнь Диковского оборвалась рано – на 33-м году. Слишком короткий срок отмерила ему судьба. Однако этот жизненный срок был для него до предела насыщен событиями и впечатлениями. Он много успел поездить по стране, узнать, увидеть, полюбить. А сколько обширных замыслов, увы, осталось незавершенными!

Конечно, была своя закономерность в том, что с первых дней боев с белофиннами Диковский находился на переднем крае. Он всегда стремился туда, где труднее и опаснее, где перо писателяпублициста могло пригодиться, принести наибольшую пользу. К

этому обязывала не только профессия газетчика. Это было глубочайшей внутренней потребностью патриота, гражданина Страны

Советов. С удостоверениями корреспондента «Комсомольской правды», а затем и «Правды» Сергей Диковский исколесил немало дорог, заведомо выбирая отдаленные места и всякий раз охотно сменяя обязанности журналиста на обязанности тех людей, о которых собирался писать статью, очерк, рассказ. Так поочередно