Патриций

– Твое какое дело? – хмуро обернулся тот.

– Самое прямое, – широко улыбнулся Юний. – Я ведь, знаешь ли, юрист, и не из последних.

– Юрист?! – Сивобородый недоверчиво прищурился. – А мне что с этого толку?

– Я помогу тебе получить с обидчика пару десятков сестерциев, а если повезет, то и три десятка!

– Два десятка сестерциев? Гм…

– Позволь узнать твое имя, уважаемый.

– Меня зовут Фульвий, Фульвий Бастинд, потомственный рыботорговец! – Сивый приосанился.

– Ант Юний Рысь, юрист из Августы Треверов, – представился Рысь. – Я думаю, такому уважаемому человеку, как ты, Фульвий, следует раз и навсегда осадить нахала!

– Осадить, да! – осклабясь, вскричал рыбник, но тут же замялся. – Как же я притащу Квинтилия в суд? Он вон какой здоровый, да и дружков у него хватает, удавил бы, по правде говоря, всех!

Юний рассмеялся:

– Я вижу, ты своего обидчика неплохо знаешь. Успокойся, тебе не придется тащить его к претору, это не твоя забота. Идем, я помогу тебе составить иск.

– Да, но ты ведь это не бесплатно делаешь, – вдруг забеспокоился будущий истец.

– Дорого не возьму, все ж таки это мое первое дело в вашем городе. Идем, идем, не сомневайся, нахалов надобно учить!

– Кто бы спорил? – пожав плечами, торговец рыбой отправился вслед за Юнием.

Надо сказать, претор не откладывал дела в долгий ящик, а назначил судью уже на следующий день. Судья – тощий, длинноносый и длинноногий, чем-то похожий на аиста – тоже был скор и первым делом дал слово истцу, вернее, его представителю – Юнию.

– Уважаемый судья, дело моего подзащитного просто и незатейливо, как латунный дупондий, – поклонившись, начал свое выступление Рысь. – Есть внешнее действие – подзатыльник, имеется и деликт – обида, – явившийся прямым следствием указанного внешнего воздействия, нанесшего моральный ущерб уважаемому господину Фульвию Бастинду.

– Ну да, ну да, – покивал судья. – Не спорю, здесь налицо каузальный нексус, сиречь – причинно-следственная связь между противоправным действием и его последствием в виде наступившего морального ущерба. Что может сказать по этому поводу ответчик? Эй, дубина, я тебя спрашиваю!

Судья грозно воззрился на рыжего нахала Квинтилия, доставленного на судебное заседание вооруженной стражей. Под левым глазом парня расплывался синяк, щеку пересекла кровавая полоса – видно было, что он переоценил свои силы и явно недооценил возможности суда. И куда только делось все его нахальство? Рыжие кудри поникли, глазенки бегали да большей частью и вообще смотрели в пол, как бывает со всеми наглецами, едва только те почувствуют оказываемое на них давление.

– Квинтилий Автлемар, так твое имя? – небрежно осведомился судья.

– Так, – сглотнув слюну, кивнул рыжий.

– Надо говорить – «так, господин судья», – наставительно изрек представитель римского правосудия и так сильно качнул носом, словно хотел проткнуть им несчастного ответчика насквозь.

– Так, господин судья, – вытерев разбитую рожу, послушно произнес Квинтилий. – Я это… даже не знаю… за что меня сюда? Подумаешь, кого-то там треснул, эка невидаль!

Вот этих слов произносить было нельзя! На судью они подействовали, как на быка красная тряпка.

– Ах, вон ты как говоришь? – Судья нехорошо усмехнулся. – Как видно, недолгое пребывание в узилище не пошло тебе на пользу. Да знаешь ли ты, дубина, что своими дурацкими действиями ты оскорбил не только достойного гражданина империи, но и имперский закон, а в его лице – и самого цезаря! Надеюсь, ты понимаешь, что бывает за оскорбление величия? Будь ты знатен – отделался бы пожизненными рудниками или еще чем подобным, но в данном случае тебе, дубине, грозит смертная казнь путем распятия, повешения или сожжения.

– За что же сожжение? – ошарашенно моргая, прошептал рыжий.

Вполне довольный произведенным впечатлением, судья быстренько приговорил его к штрафу в пятьдесят сестерциев и велел гнать из здания суда в шею, что тут же и проделали стражники.

– Смотри, Квинтилий Автлемар, не тяни с уплатой, – напоследок предупредил судья. – Иначе придется-таки дать ход делу об оскорблении величия.

Юний мысленно восхитился действиями сего жреца Фемиды – быстро и действенно, вот бы и все так! А уж как радовался Фульвий! Сиял, словно золотой ауреус. Наказать нахала, да еще получить при этом деньги – что могло быть лучше?

Благодарный истец тут же выплатил молодому юристу оговоренный гонорар, небольшой, но не в этом было дело, а в славе, которая с легкой руки рыбника начала быстро распространяться по всему Могонциаку и его окрестностям.

В тот день Юний не сразу пошел к себе, а еще немного пошатался у доходных домов – день был ветреный, и не могло такого быть, чтоб с крыши не сдуло какую-нибудь плохо закрепленную черепицу, а народу на улицах полно – вдруг кого покалечит? Впрочем, Рысь зря надеялся – ветер, конечно, дул, и черепицы с крыш падали, вот только все мимо. Ну, ладно…