Патриция

Айменга закончила наложение косметики и с интересом смотрела на Патрицию. Гримерша отложила крем и взяла тюбик с темно-коричневой помадой. Патриция не успела подивиться зачем: ведь губы ее уже подкрашены, как женщина принялась подводить ей соски. Эта операция вызывала у Патриции здоровый смех, но она сдержалась. В добавление ко всему женщина специальным гребешком тщательно расчесала Патриции волосы на лобке, что было уже совершенно лишнее по мнению девушки.

Наконец массажистка закончила работу и отступила на несколько шагов, придирчиво оценивая свою работу. Повинуясь ее жесту, Патриция встала с кресла. Как скульптор, наносящий последние штрихи в своей работе, женщина подошла к тумбочке, поковырялась в ней и протянула Патриции красивой формы солнцезащитные очки. Патриция одела их, массажистка удовлетворенно кивнула, посмотрела на Айменгу и отрапортовала фотографу:

-- Можешь вести их снимать, -- сказала она ему тоном, каким отправляют учеников на черновую работу.

Патриция посмотрела на себя в зеркало -- что ж она действительно не хуже прочих красоток с обложек глянцевых журналов. Она повернулась к фотографу:

-- Может угостите даму стаканом вина? -- кокетливо спросила она.

-- Конечно, -- ответил он. -- Вечером, после работы.

Айменга рассмеялась.

* * *

Патриция и Айменга сидели обнаженные, если не считать черных очков на Патриции, на пологой коричневатой скале и улыбались в объектив кучерявого фотографа. Сзади них возвышался покрытый буйной зеленью холм. Белые облака лениво-неторопливо перемещались по удивительно голубому небу. Девушки сейчас казались воплощением красоты, молодости и всех радостей жизни.

-- Хорошо. Не напрягайтесь. Вот так, -- командовал фотограф.

Усатый шофер лениво сидел на корточках перед водой и бросал камешки, не обращая на фотомоделей никакого внимания -- словно они не живые привлекательные девушки, а мраморные статуи, намозолившие глаз.

-- Беатрисс, и ты, Айменга, тоже, ложитесь на бок. Ближе друг к другу. Вот так. Хорошо. Отлично. Теперь попробуем крупный план. -- Он подошел ближе и снова сфотографировал. -- Подними волосы, Айменга. Подними их, подними рукой. Так хорошо, ближе.

-- А он, кажется, разбирается в своем деле, -- негромко сказала Патриция напарнице.

-- Ты думаешь? -- ответила та. -- По-моему, он немного тяжеловат. На мой вкус.

-- Тебе так кажется? -- удивилась Патриция. -- А по-моему он очень даже интересен.

-- Так, теперь в воду, -- приказал фотограф, не догадывавшийся, что его обсуждают. -- Пара снимков в воде -- и на сегодня, пожалуй, достаточно.

-- Тебе не нравятся мускулистые мужчины? -- спросила Патриция у блондинки, заходя с нею в море.

-- Нравятся, -- ответила Айменга. -- Когда это настоящие мужчины.

-- Не понимаю.

-- Он голубой, -- прошептала блондинка с ноткой брезгливой насмешки.

Патриция кинула удивленный взгляд на фотографа, наблюдающего за ними в видоискатель. Он стоял на песчаном берегу, широко расставив босые ноги. Рубашка была широко распахнута, обнажая сильную, волосатую грудь. Впечатления, что он гомосексуалист фотограф не вызывал.

-- Хорошо! Беатрисс в полный профиль, Айменга чуть в бок, -- дал указания фотограф.

-- Настоящий голубой? -- не поверила Патриция.

-- Аж до синевы, -- подтвердила блондинка. -- Перед ним хоть на мостик вставай, у него ничего не зашевелится!

-- Беатрисс, повернись ко мне спиной! Так, хорошо. На сегодня хватит! Идите купайтесь, или что хотите делайте. Да, кстати, поберегите реквизит -- идите купаться без ваших костюмов, -- остроумно пошутил он, пробежав взглядом по их обнаженным телам, и наклонился к своему саквояжу с насадками.

-- Не бывает чтобы мужчина был целиком голубой, -- сказала Патриция. -Хочешь, заведем его?

Блондинка закатила глаза к небу, обдумывая предложение и озорно улыбнулась:

-- Ну, если ты хочешь, то я не против.

Они поплыли и стали резвиться в освежающе-прохладной воде, он сидел на берегу, наблюдая за ними. Тела их были отлично видны сквозь прозрачную воду. Далеко от берега они не отплывали, чтобы все время их тела были у него на виду.

Наконец, девушки вылезли на приветливый берег и повалились на прогретый солнцем камень. Айменга достала из своей сумки крем и медленно стала втирать его в кожу Патриции. Движения ее пальцев были едва уловимыми -- она втирала крем в кожу Патриции, словно ласкала ее. Айменга любовалась прекрасным телом новой знакомой и в ней самой хотелось поцеловать эту прекрасную грудь -- у нее самой были не маленькие волнующие холмики, а высокая статная грудь совсем другой формы. И хотя Айменга никогда не слышала слов недовольства от поклонников своей грудью, а наоборот, сейчас она позавидовала Патриции.

Патриция лежала в сладострастной позе, очки она сняла и держала в правой руке. Не поворачивая головы в сторону фотографа, она спросила:

-- Он на нас смотрит?

Айменга медленно повернула голову в сторону лежащего в траве фотографа.

-- Да, -- сказала она. И подала ей руку. -- Пойдем, прогуляемся по берегу.