Патронус и боггарт (СИ)

- Ага, - понимающе кивнул Гидеон, заходя в комнату. - Не волнуйся, гости уже в достаточном подпитии, чтобы почти забыть, по какому поводу они здесь собрались. Тетушка Мюриэль сделала твоей маме сомнительный комплимент, так что не думаю, что они подружатся. Фабиан сторожит Молли, чтобы не сбежала… А что ты делаешь?

Артур срывал с себя галстук. Половина его сбережений ушла на этот костюм, он берег его как зеницу ока до этого дня, но в этот самый момент он чувствовал, как задыхается. Дорогущая черная тряпка на шее душила его.

- Тихо-тихо-тихо! - Гидеон поймал его руки в тот момент, когда ненавистный галстук был стащен с шеи, но еще, к счастью, не разорван. Артур, тяжело дыша, снова посмотрел в зеркало и увидел там всклокоченного рыжего человека, который меньше всего на свете был похож на счастливого жениха.

Стыд, страх, ненависть к себе — все это захлестывало его попеременно. Да, он знал, что имя Прюэттов не сходило со страниц газет: меценаты, общественные деятели, Прюэтты то, Прюэтты это… и прекрасно отдавал себе отчет в том, что по своим финансовым способностям он не ровня Молли, и он гордился своей невестой, которая так смело пренебрегала всеми условностями… так было до вчерашнего дня, пока они не прибыли в гости к тете Мюриэль, которая милостиво согласилась принять опальных влюбленных и даже разрешила сыграть здесь свадьбу. Краем глаза он увидел диадему, которую Мюриэль подарила своей племяннице: она стоила больше, чем его будущий годовой заработок. И впервые за два года с тех пор, как Артур впервые сказал себе «Я женюсь на ней!» - впервые с этих пор он задался вопросом, а имеет ли он право лишать Молли этого всего? Роскошных нарядов, в которых она могла щеголять в просторных гостиных, незаметных домовиков, которые по одному звонку приносили бы ей кофе в постель, простыней из китайского шелка, бриллиантовых капелек в ее маленьких ушках… Когда еще он сможет заработать хотя бы на часть чего-нибудь из этого? Почему он спохватился так поздно? И как мог позволить ей поддаться этому глупому романтическому порыву?! «С милым рай и в шалаше»? Ха! Ха-ха!

Как и любое озарение, все это промелькнуло в его голове в один момент. Все те стыдливые мысли, в которых Артур едва ли мог признаться себе и еще меньше хотел признаваться своему будущему шурину.

Но Гидеон истолковал его молчание по-своему.

- Значит так, дружок, - во взгляде молодого аврора появилась тяжесть, какой Артур никогда раньше не видел, и жених вдруг подумал, что, окажись он по какой-либо причине правонарушителем, ему не хотелось бы попасть на допрос к Прюэтту - Если ты из тех, кто может кинуть девушку — и не просто девушку, а мою сестру — в день ее свадьбы…

- Нет! - дар речи вернулся к Артуру вместе с возмущением.

- Это хорошо, - голос Гидеона немного смягчился, но он по-прежнему внимательно смотрел на Артура.

В этот миг порыв ветра принес откуда-то из сада задорный девичий смех. Живой и искренний, такой, который, сдерживай или нет, все равно прорвется сквозь все преграды и рассыпется блестящими искорками вокруг.

Молодые мужчины синхронно повернули головы к окну.

- Наверное, она рассказывает о том, как вы изрисовали голову льва в детстве, - вздохнул Артур. - Она всегда так хохочет, когда об этом вспоминает.

- Или о вашей ночной эскападе к озеру, - усмехнулся Гидеон в ответ. - Это ж надо было додуматься.

Он покачал головой и некоторое время молчал.

- В общем, просто постарайся, чтобы она вот так же смеялась как можно чаще, хорошо? - сказал он, почесывая переносицу. - Этого будет вполне достаточно.

В этот момент настенные часы с грохотом рухнули на пол.

Оба уставились на осколки фарфора, разбросанные по полу. Артур — ошеломленно, Гидеон — задумчиво. Потом старший внезапно хлопнул жениха по плечу.

- Ебануться! Добро пожаловать в семью, дружище. Ты только что исполнил мою давнюю мечту.

Артур увидел Молли пятнадцать минут спустя, когда Фабиан вел ее под руку вдоль рядов садовых стульев. В белоснежном платье, в ореоле пения птиц из зачарованной музыкальной шкатулки, с улыбкой на лице — ему показалось, что она сама излучает свет. На одеревеневших ногах он сделал шаг ей навстречу. Когда Фабиан передавал ему руку невесты, девушка наклонилась к уху своего жениха и что-то коротко шепнула. На лице Артура отразилось изумление, потом он заулыбался и, сжав в своей ладони ручку в белой перчатке, повел Молли к алтарю.

- Хвала Мерлину, он перестал теребить этот дурацкий галстук, - довольно громко прошептала тетя Мюриэль, за что заслужила неодобрительный взгляд от матери жениха.

Мелкий нудный дождь пришел со стороны Оттери-Сэнт-Кечпоул и грозил затянуться на весь октябрь. Он начался днем, когда молодожены впервые переступили порог своего нового жилища, под ним Молли обегала весь заросший участок, оглашая то один, то другой угол криками «Здесь будут бегонии!», «А здесь посадим тыквы!». Он и сейчас стучал по стеклам, и из-за него Артур никак не мог уснуть.