Патрул

- Есть Будда – есть и чистая земля. Мы просто в ней присутствуем. Будда не дает землю обычным образом. Если б это был обычный кусок земли, мы бы его разменяли на плоды сансары. Чистые земли Будд неделимы ни в пространстве, ни во времени. Они просто есть.

- Вы их видели?

- Их нельзя увидеть, – улыбается монах. - Это не то, что можно лапать или ухватить рукой.

- Но ведь Будды проявляются в том, что позволяет испытать сострадание? – припоминает ученик.

- Да, да… Где сострадание, там Будды. Это так.

- Значит, в чистой земле все-таки что-то происходит? - Предполагает ученик. - Что-то видимое. Когда я вижу рыдающего ребенка или слепого, потерявшего дорогу, можно ли считать то, что я испытываю, состраданием Будды?

- Конечно! – заинтригован учитель. - Но рядом может пробежать собака. Она даже внимание не обратит на рыдающего ребенка. Будда является внутри, а не во вне. Он невидим.

- А если вместо собаки пробежит Будда? Он испытает сострадание к несчастному ребенку? Или тоже не обратит внимания?

- У-у-у… - чешет за ухом монах.

- Так, где же будда? Внутри или во вне?

Учитель и ученик стоят возле изображения Авалокитешвары.

- Тысячерукий Авалокитешвара, - представляет монах. – Один лама сказал, что каждый из нас может считать себя Авалокитешварой, если за день проявит сострадание, пусть, не тысячу, пусть, хотя бы четыре раза.

- Четыре раза? – заинтригован гость. – И я божество?! Это ведь ничто! Вы пробовали?

- Нет, - пожимает плечами монах.

- А почему?

Отшельник задумывается. Правда, почему?

- А если мы хотя бы один раз в жизни позволим проявить сострадание к себе? – Выделяя каждое слово, странник пристально вглядывается в лицо Авалокитешвары на танке, словно адресуя ему вопрос жизни и смерти.

Монах поднимает взгляд на гостя.

- Что если рыдающий ребенок и есть Будда? – заканчивает мысль бродяга, - повернувшись к монаху.

- Материнская любовь, Белая Тара, - монах представляет героиню следующей танки. - Когда женщина готова испытать к любому ребенку такую же любовь, как к своему собственному, то она больше, чем женщина, - она Белая Тара.

- Угу, - кивает бродяга.

- Зеленая Тара, женская активность, - продолжает монах. - Приходит на помощь любому, как к лучшему другу.

- Ага, ага… А-а этот красный мужчина?

- Будда Амитабха, учитель Авалокитешвары. Будда безграничного света.

- Да-а?

- Когда вам повезет, и вы достигните полного просветления, ваши проявления охватят все миры, спасая и освобождая каждое существо без исключения. Это и будет называться Будда Амитабха.

- Да, да, это прекрасно!

- Когда мы размышляем о буддах и бодхисаттвах, в нас автоматически пробуждается огромная преданность и желание следовать Дхарме. – Монах скатился на книжный жаргон школьного учителя.

- Это точно, - с юмором в глазах кивает гость.

- И мы, естественно, начинаем размышлять о том, как отблагодарить тех, кто дарит нам совершенную Дхарму.

- Естественно. – Дилго «задумывается». – Как же мы отблагодарим блаженствующих будд? – Растерянно спрашивает он. – Думаете, в нашем кармане лежит что-то, чего им страшно не хватает?

Барчунг забывает, о чем говорил.

- Смотрите! – Бродяга приглашает хозяина к изображению Авалокитешвары. - Для этого парня нет ничего слаще родниковой воды. Ему так идет одежды из травы, что наши лучшие наряды - груда хлама, а брильянты ему так же нужны, как светильники в солнечный день. Попробуйте его отблагодарить!

Монах-отшельник неожиданно получает «дополнительный вопрос экзамена, который решает участь».

- Мне кажется, - молитвенно изрекает монах после паузы, расправляя руки перед собой ладонями вверх, как будто на них лежит сокровище морей. - Если поднести сострадательным всего один цветок, не срывая его, поднести из глубины сердца, как своей невесте, мне кажется, владыки сострадания примут этот дар. И будут искренне счастливы.

Воцаряется тишина. Дилго бесшумно обходит монаха, со всех сторон любуясь несуществующим цветком на его ладонях. Да! Поистине цветок уже здесь, и он реальнее «всего существующего». Авалокитешвара тоже здесь. Его окружают белая и зеленая Тары. Все небо заполнено Буддой Амитабхой. На ладонях монаха – драгоценность, исполняющая желания. Подражая монаху, бродяга соединяет ладони, чтобы на них оказался «несорванный цветок», и преклоняет колено. Монах поет текст подношения мандалы.

Далее под текст подношения мандалы идут роскошные пейзажи, водопады, облака, лебеди, дельфины и самые благоприятные портреты из мира людей.

В заключение практики мы видим, что над домиком отшельника сияет радуга.

Недалеко от дома отшельника стоят два монаха, глядя на радугу. Они шли к Барчунгу Гампо, однако зрелище заставило их остановиться с разинутыми ртами.

Постояв, монахи быстрыми шагами отправляются к дому Барчунга, как если бы хотели показать приятелю радугу, пока та не растаяла.

Дверь дома открывается, на воздух выходит бродяга Дилго. Ученик собрался в обратный путь. Монахи сталкиваются с ним лицом к лицу. Очнувшись от первого шока, они почтительно склоняются перед бродягой, как если б увидели «Будду собственной персоной».