Патруль джиннов на Фиолетовой ветке

Самая короткая очередь ползет вперед, словно чтобы доказать, что она не права. Я втискиваюсь в нее за мальчиком из класса Руну-Диди. Из заднего кармана его брюк торчит расческа цвета чая с молоком. Он достает расческу, причесывается, вытаскивает прядки, застрявшие в ее мелких зубьях, и заталкивает ее обратно в карман. Лицо у него все в пятнах, как подгнивший банан.

Пари и Фаиз встают в очередь передо мной.

– Да как вы смеете? – говорю я им, но они ухмыляются, потому что знают, что я шучу, и я ухмыляюсь в ответ. Я оглядываюсь вокруг, чтобы проверить, не объявился ли Бахадур. Может быть, он не знает, что его мама вот-вот вызовет полицию в басти. Но его тут нет, и я не хочу говорить о нем, потому что это сотрет улыбки с лиц Пари и Фаиза. Они уже забыли, что ссорились несколько минут назад.

Я вижу, как до школьных ворот добирается Четвертак. Он девятиклассник, но проваливал экзамены девятого класса уже два или три раза. Его отец – прадхан нашей басти и член «Хинду Самадж» – крикливой партии, которая ненавидит мусульман. Мы теперь почти не видим прадхана, потому что он купил хайфай-квартиру и встречается только со всякими хайфай-людьми. Я не знаю, правда ли это, или Ма просто так говорит, когда колонка в басти пересыхает на несколько дней и приходится скидываться на водяную цистерну.

Четвертак стоит у ворот, направляя движение очереди, словно полицейский на оживленной дороге. Он вытягивает длинную правую руку в воздух ладонью вперед, чтобы наша очередь остановилась. Я сразу подчиняюсь, остальные тоже.

У нас в школе Четвертак – главарь банды, которая избивает учителей и сдает в аренду подставных родителей ученикам, если у них проблемы и директор школы хочет встретиться с их мамой или папой. Четвертак не работает бесплатно, и я не знаю, откуда у этих учеников деньги, чтобы купить папу или маму. Фаиз работает на многих странных работах и отдает большую часть денег своей амми, а немножко откладывает, чтобы покупать любимое мыло «Фиолетовый лотос» и «Крем люкс», и шампунь «Сансилк сияние темных волос». Фаиз говорит, что мама и папа стоят дороже дюжины мыл и шампуней.

Какие-то парни задерживают очередь, чтобы поболтать с Четвертаком. Они вечно рассказывают ему, как наорали на учителя или полицейского, чтобы доказать, что тоже могут быть грубыми и крутыми.

Но Четвертак такой один, потому что:

♦ во-первых, он каждый день заходит в одну тхэку на Призрачном Базаре, чтобы выпить четверть пега дару – именно так он и получил прозвище Четвертак. У него всегда красные опухшие глаза, и он пахнет дару;

♦ во-вторых, он никогда не носит школьную форму;

♦ в-третьих, он одевается во все черное: черная рубашка, черные брюки и черная шаль на плечах, если ему холодно;

♦ в-четвертых, каждое утро, сразу после общего собрания, директор выгоняет Четвертака за то, что он не в форме. Учителя вечно угрожают вычеркнуть его из списков, потому что у него нулевая посещаемость, но до сих пор этого не сделали.

Вместо того чтобы ходить на занятия, Четвертак без дела слоняется по Призрачному Базару, пока не приходит время обеденного перерыва. Тогда он прорывается обратно в школу и стоит под деревом ним на школьной площадке в окружении учеников, которые хотят присоединиться к его банде или нанять членов его банды, и идиоток-старшеклассниц, которые наводят друг на друга пальцы-пистолеты и называют себя Рани-Револьверы. Большинство девушек обходит Четвертака стороной, потому что он вечно пялится на них.

Четвертак – единственный криминальный тип, которого я видел вблизи. Полицейские его никогда не арестовывали, может быть, оттого, что его папа-прадхан подкупил их. Интересно, не заплатил ли кто Четвертаку, чтобы Бахадур исчез. Но кто бы мог такое сделать?

Наша очередь движется вперед.

Я решаю, что Четвертак – мой главный подозреваемый. Он и джинны, но я не могу допросить джиннов. Их, возможно, не существует.

Когда мы достигаем ворот, я набираюсь смелости и говорю Четвертаку:

– А у нас в басти мальчик пропал. – Я раньше никогда с ним не разговаривал, но сейчас стою прямо, как будто собрался петь гимн на собрании. Я слежу за лицом Четвертака, чтобы заметить, не будет ли он выглядеть застигнутым врасплох, ведь хорошие копы и детективы могут понять, что человек врет, по тому, как он моргает или сжимает губы.

Четвертак улыбается масленой улыбкой старшекласснице, стоящей позади меня. Он приглаживает волосы, растущие над губами и на щеках, слишком редкие, чтобы называться настоящими усами и бородой, а ведь он, должно быть, уже очень старый: ему семнадцать или типа того. Затем он говорит «Чало-чало-чало» и пихает меня к воротам.

– Пропавший мальчик, его зовут Бахадур, – говорю я.

Четвертак щелкает пальцами слишком близко к моим ушам, так что их кончики начинают гореть.

– Чал-хут[14], – рычит он.

Я бегу на школьную площадку.

– Ты чокнутый или как? – спрашивает Фаиз. – Зачем ты говорил с этим парнем?

– Четвертак мог бы отрезать тебе руку и бросить в одну из этих урн, – говорит Пари, указывая на урну-пингвина поблизости.