Патруль Времени

– Потом? Когда Вараган перестал подавать дурные советы, которые сам он дурными не считал, Боливар вернулся к своим естественным методам, – ответил им Эверард. – Он заключил мирное соглашение с Паэсом и объявил всеобщую амнистию. Позднее на него обрушилось множество несчастий, но он справился с ними – справился ловко и к тому же вполне гуманными методами. То есть сумел защитить и экономические интересы своего народа, и культуру страны. Когда он умер, от унаследованного им громадного состояния почти ничего не осталось, поскольку он за всю свою жизнь не взял ни единого сентаво из общественных денег. Прекрасный правитель, один из лучших в истории. Таков же и Хирам, как я предполагаю, но только и его правление находится под угрозой со стороны этого бродячего дьявола.

…У выхода Эверарда, разумеется, поджидал Пум, который тут же вскочил ему навстречу.

– Куда мой славный хозяин хотел бы пойти сегодня? – пропел он. – Позвольте вашему слуге сопровождать вас, куда бы вы ни собирались. Может быть, навестите Конора, торговца янтарем?

– А? – От неожиданности патрульный вытаращил на Пума глаза. – С чего ты взял, что у меня есть какие-то дела к… таким особам?

Пум поднял на него почтительный взгляд, но хитрые искорки в глазах выдавали его сразу же.

– Разве мой господин не упоминал об этом своем намерении на борту корабля Маго?

– А ты откуда об этом знаешь? – рявкнул Эверард.

– Ну… я разыскал людей из команды, разговорил их, выудил кое-что. Ваш смиренный слуга вовсе не хотел выведывать то, что он знать не должен. Если я перешел границы допустимого, припадаю к вашим ногам и молю о прощении. Моим единственным желанием было узнать побольше о планах моего хозяина, чтобы я мог прикинуть, как ему помочь наилучшим образом. – Пум лучезарно улыбался с нескрываемой дерзостью.

– О, понимаю. – Эверард дернул себя за ус и огляделся по сторонам. В пределах слышимости никого не было. – Ну, коли так, знай, что это лишь притворство. На самом деле меня привели сюда совсем иные дела.

«Как ты уже должен был догадаться, увидев, что я сразу же направился к Закарбаалу и остановился у него», – добавил он про себя.

Далеко не в первый раз случай напоминал ему, что люди любой эпохи могут быть столь же проницательны, как и представители далекого будущего.

– О! И разумеется, это дела величайшей важности. Но не беспокойтесь, на устах вашего слуги печать молчания.

– И пойми, я не вынашиваю никаких враждебных замыслов. Сидон и Тир – друзья. Скажем так: мне хотелось бы организовать совместную торговлю в очень больших масштабах.

– Чтобы увеличить обмен товаром с народом моего господина? Но ведь тогда вам как раз и нужно посетить вашего земляка Конора.

– Нет! – Эверард осознал, что почти кричит. Справившись с собой, он продолжил: – Конор не земляк мне – во всяком случае, не в такой степени, как, например, тебе. У моего народа нет единой страны. Весьма вероятно, что мы друг друга просто не поймем, потому что родные языки у нас разные.

Это было более чем вероятно. Эверарда и без того напичкали выше головы всевозможной информацией о Финикии – не хватало ему еще и кельтского языка. Он знал лишь несколько фраз, и этого ему вполне хватало, чтобы сойти за кельта среди финикийцев. Во всяком случае, он надеялся.

– Сегодня, – сказал Эверард, – я хотел бы попросту прогуляться по городу, а Закарбаал тем временем попытается устроить мне аудиенцию у царя. – Он улыбнулся. – И здесь я целиком передаю себя в твои руки.

Пум засмеялся и хлопнул в ладоши.

– Как мудр мой господин! А к вечеру он сам решит, получил ли он, что искал, – будь то удовольствие или нужные сведения, – и, возможно, сочтет в великодушии своем необходимым вознаградить своего проводника.

Эверард ухмыльнулся.

– Ну так показывай, на что ты способен, проводник.

Пум потупил взгляд.

– Может быть, мы заглянем сначала на улицу Портных? Вчера я позволил себе заказать там новое одеяние, которое теперь должно быть готово. Несмотря на необыкновенную щедрость моего хозяина, бедный юноша не осилит цену платья, поскольку придется заплатить и за скорость, и за прекрасный материал. Негоже ведь спутнику великого господина ходить в таких лохмотьях.

Эверард тяжело вздохнул, хотя на самом деле не имел ничего против.

– Я понимаю. Прекрасно понимаю! Не пристало тебе самому покупать себе одежду. Это недостойно моего положения. Что ж, идем, и я куплю тебе яркое достойное одеяние.

…Хирам заметно отличался от большинства своих подданных. Он был выше, светлее лицом; рыжеватые волосы и борода, глаза серые, прямой нос. Внешностью он напоминал морской народ – пиратскую шайку изгнанных с родного острова уроженцев Крита и варваров с европейского Севера, которые два столетия назад неоднократно совершали набеги на Египет и, можно сказать, стали предками филистимлян. Другая, меньшая часть шайки, осевшая в Ливане и Сирии, породнилась с племенами бедуинов, которые и сами уже пытались заниматься мореплаванием. Отсюда и возникли финикийцы. И кровь захватчиков все еще проявлялась в облике местной знати.