Пацаны, не стреляйте друг в друга

Машина въезжала в распахнувшиеся ворота, когда в голове вспыхнул огонек прозрения... Нонна! Ею занимались, ее проверяли со всех сторон. Вроде бы она не причастна к убийству своей сестры и ее мужа. Так же, как и Ярослав Максютов... Но ведь Нонна рассказывала про горничную в доме свой сестры. Оксана зналась с Лосевым. Еще раньше интуиция подсказала, что эта женщина может кое-что знать, но Панфилов так и не удосужился съездить к ней в тюрьму, хотя бы просто поговорить с ней. А сейчас та же интуиция орала во весь голос. Нонна. Лосев! Оксана!!!

Кирилла дома не оказалось.

– Левшин! – чувствуя, как леденеют ноги, в панике заорал Панфилов.

Начальник охраны сначала обыскал весь дом, затем просмотрел видеозапись с блока памяти системы наружного наблюдения.

– У Лосева он!

– Черт!

К дому Лосева Панфилов шел на негнущихся ногах. Страшное предчувствие давило на психику.

Нонна подошла к нему, взяла под руку.

– На тебе лица нет.

Она выразила свою обеспокоенность, но Марк Илларионович даже не глянул на нее.

– Что произошло?

И Настя уже здесь. Встревожена, в красных от слез глазах смертная тоска. Ей он не мог не уделить внимания, хотя никого сейчас не хотелось ему видеть. Только бы Кирилла найти, только бы с ним ничего не случилось.

– Кирилл пропал. У Лосева он.

Калитка была закрыта, ворота также на запоре. Но Левшин не терялся. И так он уже дров наломал, одним приключением больше, одним меньше. Увлекая за собой одного своего помощника, он перемахнул через забор.

– Почему пропал? Если он у Лосева, что здесь такого? – спросила Нонна.

Панфилов удивленно посмотрел на нее. Она уже должна была исчезнуть, а нет, рядом стоит, еще и под руку его держит.

– Лосев на голову больной. Ты это знаешь? – резко спросил он.

– Ну, странный немного.

– Ты не поняла. Он в самом прямом смысле больной. На голову. Опухоль. Писец за ним охотится. Ему совсем чуть-чуть осталось...

– И что?

– А то, что жизнь для него закончилась. Все, терять ему больше нечего!.. Есть в этой жизни категория моральных уродов. Хотят покончить жизнь самоубийством, садятся в машину, чтобы врезаться в кого-нибудь. Сам сдохнет и еще кого-то за собой на тот свет утянет!..

Панфилов говорил, пока не появился Левшин. Он открыл калитку с внутренней стороны ворот, вышел к ней. Лицо непроницаемо спокойное, но в глазах тревога.

– Труп там...

– Кто? – хватая его за грудки, взревел Марк Илларионович.

– Женщина. Жена его. Похоже, он ее задушил...

– А сам он где?

– Не знаю.

– Кирилл где?

Левшин пожал плечами.

– Не знаю... Я запись не до конца просмотрел...

Он снова вернулся к блоку видеопамяти и снял с него картинку, где Лосев выезжал из своего дома на джипе. Окна затемнены, но все равно можно было разглядеть, что в салоне, помимо водителя, был кто-то еще. Вахтер на пропускном пункте подтвердил, что действительно в машине Лосева был пассажир. Он же и сказал, что джип поехал в Серебровку. Обратно из села вроде бы не выезжал.

Женой Лосева Панфилов заниматься не стал. Ему нужно было найти сына, и он поднял на ноги всех, кто был в его распоряжении. Запросил помощи у всех, кто мог посодействовать ему с людьми и техникой. Сам колесил по Серебровке в поисках Кирилла, но тщетно...

Домой он вернулся поздно. Усталый и злой. Переиграл его Лосев. Но, возможно, еще не все потеряно...

* * *

Машина ехала долго, почти без остановок. В каком направлении, по каким местам – этого Кирилл не знал. Связанный по рукам и ногам, он лежал в багажнике. Ничего не видно, только слышно, как шуршит под колесами мелкий камешек. Дорога не видна, но ее можно прочувствовать – ухабы, колдобины, рытвины. Медленная дорога. И не слышно встречных и обгоняющих машин.

Вечер, ночь, а джип все едет.

Было уже утро, когда машина остановилась. Послышались голоса посторонних людей, сдавленный смех, чей-то гортанный окрик. Открылся багажник, и на фоне клочка светлого неба, окаймленного сосновыми и еловыми макушками, Кирилл увидел злобно ухмыляющуюся физиономию Лосева.

– Доброе утро, сынок! Приехали!

Кирилл ничего не мог сказать в ответ. Рот на замке, то есть заклеен скотчем. Можно только мычать, но ведь он же не корова. Да и о чем ему говорить с этой сволочью.

– Рома, помоги нашему другу. А то кто-то спеленал его ненароком, – все так же ухмыляясь, сказал Лосев.

К машине подошел молодой парень с вытянутым вперед и вниз лицом. Горбатый нос, пустой остановившийся взгляд, застывшая усмешка на тонких губах. Густые темные волосы, стянутые в конский хвост, джинсовая куртка на голое тело, брюки в стиле милитари. Во что он был обут, Кирилл не видел. Но, похоже, сапоги на нем или ботинки с высоким берцем. А может, просто на голени у него закреплены ножны, из которых он достал тесак, очень похожий на те, которыми в свое время были вооружены головорезы из войск СС. Сверкающее на солнце лезвие. Остро заточенное. Кошмар.

Кирилл невольно зажмурил глаза и прижал голову к груди, закрывая гортань – чтобы парень не смог полоснуть его ножом по горлу. Но тот и не думал этого делать. Клинок едва коснулся пут на ногах, но этого вполне хватило, чтобы многослойная стяжка из скотча разжала свои оковы.