Пацаны, не стреляйте друг в друга

– Послушайте! – возмущенно вскочил на ноги тот.

– Слушай, ты! – резко оборвал его Марк Илларионович. – Аллу твою зарезали!

– Зарезали? Чем?

– Не зарезали. А застрелили. Из пистолета, – недовольно глянув на Панфилова, уточнил Тараскин.

– Застрелили, – обескураженно повторил Грецкий. И, тоскливо усмехнувшись, глянул на Панфилова. – Подловить меня хотел?.. И подловил бы... Но я не убивал... Этой ночью я был дома...

– Ночью? А кто тебе сказал, что ее убили ночью? – злорадно спросил Марк Илларионович.

– А когда ее убили? – побледнел Грецкий.

Все-таки он проговорился. И это не осталось без внимания. Тараскин уже смотрел на него, как охотничий пес, почувствовавший запах дичи.

– Ночью. Между двумя и четырьмя часами. Более точное время покажет экспертиза...

– Зарезали? – как бы уточняя, спросил Антон.

Но всем было ясно, что он валяет дурака.

– Зарезали, – усмехнулся Панфилов. – Пулей. Из пистолета.

– Но почему я? – не выдержал напряжения Грецкий.

– Потому что ты к Максютовой по ночам бегал.

– Это неправда!

– Но я-то знаю.

– Не было ничего.

– Настя где?

– При чем здесь Настя? – вскинулся Грецкий.

– Мне нужен ее почтовый ящик.

– Нет там ничего... Уже нет.

– Не верю. Я должен с ней поговорить.

– Поговоришь! В присутствии моего адвоката!

– Еще раз спрашиваю, где Настя?

– Нет ее! Уехала она.

– Куда?

– В Москву. С Агатой. Квартира там у нас...

– Когда уехала?

– Вчера...

– То есть ночью ее здесь не было.

– Нет, – окончательно потерявшись в своих мыслях, кивнул Антон.

– И никто не мешал тебе провести эту ночь с Аллой Максютовой?

– Э-э, но я не был у нее! – В замешательстве Грецкий взбил рукой волосы на голове. – Дома был, всю ночь... Голова жутко болела... После вашего, между прочим, удара...

– А утешения искал у Максютовой?.. Кто может подтвердить твое алиби?

– Ну, экономка моя, Маргарита Михайловна. Она сегодня здесь ночевала.

– С тобой в постели?

– Нет, конечно!

– И всю ночь не спала, да?

– Ну, наверное...

Настя появилась в комнате незаметно, со спины тихонько подошла к Панфилову, мягко коснулась рукой его плеча.

– Обманул он тебя, – опечаленно глядя на него, сказала она. – Здесь я. И никуда не уезжала...

– А врать зачем?

– Неужели непонятно? Не хочет он, чтобы мы виделись...

– И алиби у него есть?

– Есть, – бросив на мужа быстрый взгляд, кивнула Настя. – Дома он был. Всю ночь.

– Вы можете это подтвердить? – подчеркнуто официальным тоном спросил он.

– Да.

– Вы всю ночь не спали, следили за ним?

– Почему не спала? Спала... С ним, в одной постели...

Панфилов стиснул зубы и с трудом их разжал, чтобы продолжить разговор.

– Дом Максютовых недалеко. Антону Вадимовичу не нужно было отлучаться надолго, чтобы расправиться с Аллой Сергеевной...

– Не знаю. Но Антон никуда не отлучался...

Марк Илларионович чувствовал, что Настя врет, покрывает мужа. Ему очень не нравилось ее поведение.

– Помните, вы говорили, что у вас есть видеофайл, присланный вам на электронную почту?

– Электронная почта есть, а видеофайла нет. И ничего я вам не говорила...

Настя смотрела в пол, не в силах поднять взгляд на Панфилова.

– Мне кажется, вы пытаетесь выгородить своего мужа.

– А она не обязана свидетельствовать против меня! – расхорохорился Грецкий. – И вообще, она не скажет вам ни слова, пока сюда не прибудет адвокат!

– Так вызывайте его, – резко сказал Марк Илларионович.

– Вызову. И буду общаться в его присутствии... Но не с вами, а со следователем. Вы для меня, капитан, – никто!

– Адвокат не обязателен, – покачал головой Тараскин. – Разговор закончен, мы пойдем... Если у вас есть алиби, о чем говорить...

Следователь с укором посмотрел на Панфилова. Как будто он нарочно вел его по заведомо ложному пути.

– Слушай, лейтенант, ты сколько уже в следственном отделе служишь? – уже во дворе с неприязнью спросил его Марк Илларионович.

– Два года.

– И сколько убийств раскрыл?

– Не было у меня убийств, – замялся Тараскин.

– А Максютов? А его жена?

– Максютов – самоубийство...

– И его жену ты на самоубийство спишешь?

– Ну, может быть. Если гильзу найдем... Может, в доме она. Может, правда, куда-то закатилась...

– Значит, самоубийство... Не быть тебе сыщиком, лейтенант. И капитаном тоже не быть... Не там ты истину ищешь, не там...

– А почему вы ко мне на «ты»? – возмущенно начал Тараскин, но Панфилов резко его осадил.

Сквозь щель в проеме приоткрытой калитки он увидел подъехавшую «Ниву».

– Здесь гильзу будем искать. И сейчас...

Левшин не мог вернуться с пустыми руками. Он привез из города «свежевыпеченное» постановление на обыск в доме гражданина Грецкого. Тараскин изумленно таращился на документ, не в состоянии понять, как могло произойти это чудо.

– Так не бывает... – в неверии мотнул он головой.

– Бывает! – насмешливо глянув на него, отрезал Панфилов.

Костромского он отправил за понятыми, а сам вместе с Тараскиным вернулся в дом. Козырнул перед Грецким постановлением на обыск.

– Говорил же тебе, вызывай адвоката.

– Я вызову... И прокурора тоже, – впустую пригрозил Грецкий.

– Давай, действуй, – усмехнулся Панфилов. – А мы пока начнем...

Начал он с Насти. Обратился к ней в присутствии мужа. Кроме них троих, в комнате никого не было.