Пациент

– Если только проблема не чревата еще большей опасностью как раз для нас, врачей, – продолжал я. – Предпринятые меры довольно странны по отношению к просто психически больному, но такое вполне нормально, когда имеешь дело с кем-то, кто находится на карантине по поводу очень заразного заболевания. Таких пациентов действительно держат в очень строгой изоляции, допуская к ним только тех, кто соблюдает должный порядок и способен лечить их, сам не подвергаясь риску, поскольку таковой риск значительно увеличивается по причине длительности контакта. Нахождение в одной палате с больным Эболой[22] даже в течение всего нескольких минут отнюдь не гарантирует, что вы не заразитесь, но проводить с ним целые часы, пытаясь вылечить его без соблюдения должной процедуры, – это практически смертный приговор.

И точно так же, судя по тому, как вы все организовали, разговор с этим пациентом в течение нескольких минут наверняка не представляет собой большой опасности. Но я видел, что случилось с Грэмом, санитаром, и с Несси. Она контактировала с ним каждый вечер и в итоге покончила с собой. А значит, когда кто-то из нас выказывает желание взять его в качестве пациента, вас беспокоит именно необходимость длительного контакта, в ходе которого есть риск, что Джо доведет нас до чего-нибудь подобного тому, что сделала она.

Я вдруг умолк, почувствовав, как по спине пробежал противный холодок.

– Доктор Г., если кто-то до этого пробовал его лечить, то… гм… можно поинтересоваться, что с ними случилось?

Подняв руки, она медленно хлопнула в ладоши.

– А вот на этот вопрос я вполне могу ответить. – Прозвучало это совсем негромко, и уже не резко, а скорее уныло. – Для этого тебе придется пройти со мной.

Поднявшись, доктор Г. энергичной походкой вышла из кабинета доктора П., даже не глядя, последую ли я за ней. Я поспешил следом и догнал ее только у лифта. В полном молчании мы поднялись на последний этаж, а потом зашли в ее собственный кабинет. Отперев ящик письменного стола, она вытащила из него толстую картонную папку и раскрыла ее.

– Доктор А. явно успел поставить первоначальный диагноз – или же, во всяком случае, попытался, – произнесла доктор Г. – Но ты наверняка обратил внимание на то, что после этого следует четырехлетний пробел. Ну что ж, хочешь верь, а хочешь нет, но в течение всего этого периода мы все-таки не совсем уж бросили Джо на произвол судьбы. Люди действительно пытались им заниматься. Вообще-то… – Она нервно сглотнула. – Первой была я. Тогда я сама только что поступила на работу в больницу, и доктор А. предложил мне попробовать. Медицинский я окончила с отличием, равно как резидентуру и практику по специализации[23], а психиатрические клиники гораздо лучше финансировались в те дни, так что имели возможность снимать самые сливки. Ты в этом кабинете далеко не единственный, которого обвиняли в том, что он больно умный.

Когда она невольно покосилась вправо, я поднял взгляд и увидел ее дипломы. Доктора медицины и доктора философии[24]. Родной Йель. Плюс свидетельство об окончании резидентуры в лучшей клинике страны, подтверждение специализации и два отдельных профессиональных сертификата. Серьезный иконостас.

– Доктор А. оказался совершенно прав. С мозгами у меня было действительно все в порядке. Но это не помешало мне заглотить целый флакон снотворных таблеток, стыренных из сестринской, всего через четыре месяца после работы с Джо. После этого доктор А. немедленно отстранил меня от работы и в принудительном порядке отправил в оплачиваемый отпуск, во время которого мне самой понадобилась помощь коллег, чтобы привести в порядок нервишки. Перед тем, как вернуться к работе, я провела еще несколько месяцев в частной клинике и получила приказ больше никогда не пересекаться с Джо. После меня еще один врач около года пытался лечить его. Все это закончилось, когда этот доктор прекратил показываться на работе. Нашли его через два дня, когда мы как раз подавали заявление в полицию, – обнаружили прячущимся в собственном доме. Его состояние, насколько я могу судить, можно было отнести к последствиям некоего острого психоза. Я говорю «насколько могу судить», поскольку в тот самый момент, когда полицейские вошли в его дом, он набросился на них с ножом, и им не оставалось ничего другого, кроме как застрелить его.

Она примолкла, многозначительно посмотрела на меня и продолжила.