Пациент

– Мы очень хотели, Паркер. – Произнесла она это совсем тихо, почти что шепотом. – Поверьте мне, все эти годы нам хотелось этого больше всего на свете! Но Томас был против. Говорил нам, что наше присутствие может расстроить Джозефа, что тот слишком непредсказуем, чтобы лишний раз его тревожить. Мы постоянно спрашивали, когда же все благополучно завершится, но со временем Томас просто потерял с нами терпение. Практически кричал на нас, что Джозеф – мой маленький Джо – это опасный псих. Нестабильный. Склонный к насилию. Твердил нам, что для нашего же блага, равно как и для блага Джозефа, держать нас подальше друг от друга. Если ситуация улучшится, говорил он, то нас сразу поставят в известность. Но шли годы, и… ничего не менялось. Со временем мы оставили любые надежды. По-моему, это и сломало Чарльза…

Последовала долгая пауза.

– Но вы-то сейчас здесь?

Марта всеми силами пыталась скрыть отчаяние, но, даже несмотря на долгие годы стоического воспитания и «белую кость», это разительно бросалось в глаза.

Слушая ее, я испытывал стыд за по-прежнему копошащиеся в голове мыслишки, что подозрения доктора А. могли оказаться правдой, равно как и отчаянное желание сохранить в ней хоть какую-то надежду.

– Марта, я хочу попросить вас об одном одолжении. Это может помочь лечению Джо.

– Да. – Она кивнула. – Все что угодно.

– Мы считаем, что Джо мог проникнуться мыслью, будто чудовище существует не в его воображении, а что оно – это какая-то часть его самого, – произнес я. – А значит, нам нужно знать как можно больше о происхождении этой твари и определить любые факторы внешнего окружения, которые могли привести Джо к подобной мысли. На одной из магнитофонных записей психотерапевтических бесед с ним он утверждает, что чудовище появляется из стены его комнаты. Если вы не возражаете, мне хотелось бы самому взглянуть на эту комнату и, с вашего разрешения, изучить ее стены на предмет чего-нибудь необычного. Может, свидетельств поражения насекомыми-паразитами, которые проглядел ваш дезинсектор…

Марте, похоже, не пришлось обдумывать эту просьбу и секунды. Одним глотком прикончив содержимое стакана, она встала и направилась к выходу из комнаты. Увидев, что я не двигаюсь с места, нетерпеливо мотнула головой.

– Ну, так чего же вы ждете? Ответ положительный. Пошли.

Чтобы подняться туда, понадобилось преодолеть четыре длинных лестничных пролета величественного и безукоризненно оборудованного дома. Нижние этажи были отделаны в основном в шикарных золотисто-зеленоватых тонах, со светлыми паркетными полами, ассоциирующимися у меня с девяностыми годами, в то время как более узкий, застеленный ковром коридор на последнем этаже демонстрировал коричневые и рыжие оттенки семидесятых. Я предположил, что любые перестройки в годы после госпитализации Джо затронули лишь нижние этажи. Что же касается его комнаты, то едва я вошел в нее, как сразу стало ясно, что никто не жил в ней и даже не заходил сюда уже очень продолжительное время. На всех поверхностях лежал толстый слой пыли, а вид у некоторых металлических игрушек был такой, будто они уже успели заржаветь. Но даже если так: это была комната, способная моментально успокоить даже самого нервного ребенка. Повсюду были раскиданы игрушки, начиная от фигурок героев из мультиков и комиксов и всяких плюшевых зверюшек и заканчивая рельсами игрушечной железной дороги, протянувшимися во всю длину комнаты. Стены здесь были выкрашены в спокойный темно-синий цвет, за исключением одной, на который красовалось огромное и удивительно реалистичное, со множеством кропотливо выписанных подробностей, изображение ярко-красной гоночной машины. Кровать с балдахином на четырех столбиках напоминала скорее не кровать, а некое обретшее физическую форму облако, настолько она была усыпана всякими подушками и подушечками, поверх которых покоилось сложенное пушистое одеяло. Пол здесь устилал пышный мягкий ковер того же умиротворяющего темно-синего цвета, что и вся остальная комната.

Тем не менее Марта нерешительно замерла на пороге, словно один только вид этой комнаты поколебал ее решимость. А потом в глазах ее сверкнула сталь, и она вошла внутрь, поманив меня к десятифутовому участку стены прямо рядом с кроватью. Ткнула в него рукой с отвращением на лице.

– Вот отсюда, по словам Джозефа, и появлялась эта тварь. Что совершенно исключено, естественно. Даже если б я и верила в то, что это его чудовище существует на самом деле, спрятаться ему тут негде. Эта стена – наружная. Там за ней ничего, кроме открытого пространства, а внутри нет даже совсем узких вентиляционных шахт или кабель-каналов.

Ее глаза так и метались по комнате. Беспомощно пожав плечами, она посмотрела на меня.

– Спасибо вам, Марта, – сказал я.

Она скованно, хотя и любезно кивнула.

– За этой дверью в коридоре есть интерком. Полагаю, он до сих пор работает, так что позовите меня, если я вам вдруг понадоблюсь.

И быстро вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.