Пациент

А мне теперь не оставалось ничего иного, кроме как обследовать комнату. Начал я с того, что быстро просмотрел кажущиеся бесконечными запасы игрушек, настольных игр и книжек. Вскоре стало ясно, что среди них не имеется ничего, хотя бы отдаленно напоминающего насекомых или затрагивающего какие-то связанные с ними темы, – я не нашел ничего похожего на ту жуткую тварь, что запечатлел скульптор внизу. Не считая их внушительного количества, в личных вещах Джо не нашлось абсолютно ничего примечательного. Здесь было все то, что и ожидаешь увидеть в комнате ребенка из богатой семьи, – разве что книжки и настольные игры несли на себе явный отпечаток семидесятых.

Дальше я заглянул в шкафы и выдвижные ящики, перебрав детскую одежду. Проверил и кровать, но как можно более аккуратно, поскольку поначалу поднявшееся оттуда облако пыли едва не убило меня. И без того от постели основательно несло плесенью и затхлостью. Хорошо, что в этой комнате, судя по всему, ни к чему не прикасались с тех самых пор, как Джо отправили в больницу, но ничего существенного я не обнаружил.

Ну, почти. Одна вещь показалась мне немного странной. Огромное количество игрушек Джо оказались поломанными или испорченными. Прежде всего плюшевые звери, что меня сразу насторожило, поскольку подобные штучки обычно рассчитаны на то, чтобы противостоять пытливым детским ручонкам. И все же большинство мягких игрушек, как я заметил, носили на себе явные признаки того, что их заштопывали или пришивали к ним оторванные части, а кое-где и вовсе виднелись разрезы, из которых до сих пор торчала мягкая набивка. Чисто теоретически, конечно, можно было предположить, что все это дело рук ребенка, но это потребовало бы некоторого воображения. В особенности если учесть, что я не обнаружил каких-либо предметов или игрушек, которые выглядели бы откровенно острыми или достаточно жесткими, чтобы оставить такие разрезы. Кроме того, взрезанные и прорванные части мягких игрушек никак не соотносились с местами, за которые ребенок мог с наибольшей вероятностью ухватиться, – обычно в первую очередь страдают уши, шеи и хвосты, что поднимало вопрос: кто или что вспороло эти игрушки, для начала. Сам Джо? Его отец? Еще одно проявление садизма, выразившееся в намерении испортить сокровища сына? Сразу припомнилась теория доктора А. Но мне нужно было больше доказательств. Надо было посмотреть на саму стену.

На первый взгляд ничего подозрительного. Я пролез за кровать и принялся ощупывать стену, надавливать на нее, простукивать кулаком, выискивая признаки слабых мест или каких-либо повреждений. Внимательно изучил на предмет жуков или прочих вредителей.

Методично обшарив стену, мой взгляд скользнул по полу, переместился на кровать Джо и… и тут упал на два участка ковра, которые выглядели немного неровными. Кровать на ножках возвышалась над полом примерно на фут, так что кое-что под ней все-таки можно было разглядеть.

Гадая, уж не какая-то ли это игра света, я опустился на колени и вытянул руку, чтобы ощупать идущие двумя волнами морщины, убедившись лишь в том, что вспухший в обоих местах ковер некогда был оторван от пола и неровно лег на место.

Заинтригованный, я потянул за самый выступающий горб, и большой участок ковра легко отделился от пола, скользнув назад с такой легкостью, будто я сдергивал обычную простыню. И тут-то я и заметил, что пол под ним вместо того, чтобы оказаться тем же симпатичным паркетом из красного дерева, что и на всем этаже, сделан из какой-то более светлой и более простой твердой древесины, что и был призван скрывать ковер.

Я упоминаю об этом, поскольку только благодаря более светлому оттенку пола мне и удалось заметить цепочку маленьких коричневых пятнышек, следовавших по той же траектории, что и морщина на ковре, и обрывавшихся у стены у меня за спиной. Если и оставались сомнения, что это такое, то они немедленно исчезли, когда возле самого изножья кровати я обнаружил какие-то твердые светлые чешуйки, которые мое медицинское образование позволило немедленно опознать как детские ногти. Ребенок с такой силой цеплялся за ковер, что ногти оторвались, когда был оторван и сам ковер, оставив цепочку крови, обрывающуюся возле стены.

Поднявшись, я довольно долго изучал стену, после чего направился к переговорному устройству и вызвал мать Джо. Когда она появилась, показал ей сорванный ковер, заляпанный кровью пол и спросил, не замечала ли она этого раньше. И понятия не имея о том, что ковер когда-то был поврежден, она застыла при виде крови, совершенно не представляя, как все это понимать. Ее взгляд проследил цепочку кровавых пятнышек, а потом в полном ужасе нацелился в стену.

Мне пришлось помахать рукой у нее перед лицом, чтобы привлечь ее внимание.

– Марта, мне хотелось бы заглянуть внутрь этой стены. Как вы на это смотрите?

– Да… гм. Что вам понадобится?

– У вас есть топор?