Пациент #666

– И что с ним было дальше? – тихо спросил Эосфор. Хлоя задумалась, пытаясь вспомнить историю этого парня целиком – и когда вспомнила, то поняла, что зря вообще привела этот пример. Лучше уж было бы рассказать про мужа Эммы, некогда раненого, но нашедшего в себе силы восстановиться и уйти в полицию. А тут, как назло, Харрис вспомнила самый неподходящий случай – тот её сослуживец долго не прожил после возвращения домой. Он ещё надеялся на то, что сможет накопить на протезы и заняться чем-то на гражданке, но удача от него отвернулась тогда же, когда он подорвался на вражеской гранате и лишился ног. Жена его бросила, никакой награды за свой последний бой мужчина не получил. Пенсия у него была мизерной, и даже дети, на которых он надеялся больше всего после развода с женой, не пожелали продолжить с ним общаться. Возможно, ради них он бы выкарабкался – но то ли они сами не захотели разговаривать с отцом, которого не так уж и часто видели, то ли мать им запретила… История, в общем, кончилась плохо. В день годовщины боя, в котором он потерял ноги, бывший военный достал своё памятное оружие и снёс себе голову.

Ни разу не вдохновляющий сценарий развития событий.

– Он накопил на протезы, – солгала Хлоя, когда Лукас чуть сжал её руку, напоминая о своём вопросе и о том, что она молчит уже с полминуты. – Сейчас ходит. Путешествует. Пишет статьи. Марафон, может, не пробежит, и на Параолимпийские игры не поедет, но живёт, как нормальный человек. У него железные ноги, а у тебя всё ещё есть свои, – по долгу службы Харрис часто умалчивала какие-то события – не говорила раненым мужьям о том, что их жён застрелили вместе с детьми; не рассказывала детям, что родители больше не придут забрать их домой – потому что у них и дома-то теперь нет. Солгать было не так уж и сложно, люди были склонны верить тому, что им говорили, если они слышали то, во что на самом деле хотели верить.

Похоже, этот приём сработал и с Эосфором. Он молча смотрел на неё несколько секунд, а потом приподнял уголки губ.

– Теперь я знаю, что меня ждёт, – наконец, сказал Лукас. Улыбка стала чуть заметнее, но он явно устал, сил поддерживать её у него не хватило. Хлоя, вспомнив, что она обещала сходить за горячим молоком, встала.

– Сейчас принесу молока, – сказала она. Эосфор что-то ответил, попытался возразить, но Харрис шутливо отмахнулась и, не став слушать его попытки отказаться, направилась к выходу. Лукас молча смотрел на закрывшуюся за девушкой дверь пару минут, а потом едва слышно хмыкнул.

– Знаю, что меня ждёт, – совсем тихо пробормотал он, повторяя свои недавние слова. – Точно. У этой дороги один конец, – в глаза будто насыпали песка, и Эосфор опустил веки, желая уменьшить жжение. Честно – он не верил в историю Хлои. Что-то она ему недоговаривала, или вовсе – всё выдумала. Он сам не любил ложь, и потому остро почувствовал, когда девушка ему солгала – может, впервые за всё их знакомство.

Мучительные мысли о будущем не отступали. Лукас уже понимал, что не сможет выбраться отсюда – и знал, что даже если у сказки доктора действительно был хороший финал, для своей собственной истории он может его не ждать. Вечно они притворяться не смогут, и что бы ни задумала Харрис, одна ошибка – и всё кончится. Его жизнь и без того была уже окончена, но что ждало её? Сможет ли вырваться она сама? Как долго ему осталось жить, сколько часов или минут?..

Как раздались шаги девушки, Эосфор уже не услышал. Та, прикрыв за собой дверь, поняла, что молоко не понадобится – когда она вернулась с чашкой тёплого напитка, Лукас уже уснул. Срыв его вымотал – он провалился в сон, не успев даже толком укрыться. Хлоя поставила молоко рядом с аптечкой, подошла, чтобы исправить это – и заметила, что у Эосфора чуть задралась одна штанина. Хотела потянуть ткань вниз, но заметила ещё кое-что – и остановилась.

Чуть ниже колена у него начинал наливаться синяк. Харрис даже не пришлось думать, откуда он взялся – она взглянула на Лукаса, веки которого ещё были красноватыми, и поняла всё в ту же минуту. Он беспощадно, сильно щипал себя за ноги, пытался почувствовать хотя бы боль – может, пока его ещё не накрыло удушающей волной страха.

И скорее всего, это волна настигла его, когда он понял, что ничего не выйдет.

Это натолкнуло девушку на мысль – в конце концов, пустой шприц всё ещё лежал у неё в кармане, скрытый от чужих глаз. Лукас так долго не чувствовал ног из-за какого-то сока? Причём, руки и всё остальное тело чувствительности нисколько не потеряли? Это было подозрительно, несмотря даже на то, что Эосфор подтвердил – ноги у него отнимались и раньше. Да, она просто должна была что-то сделать, чтобы выяснить правду – но для этого нужно было время.

И, к счастью, у Хлои появилась идея, как это провернуть.