Пациент особой клиники

Армин позади него принялся громко хлопать в ладоши и продолжал изображать бурный восторг до тех пор, пока Возняк не призвал его к порядку. Затем доктор предложил представиться следующему пациенту.

После того как Беззубая рассказала, что ее зовут Дороте-ей и раньше она работала в аптеке, Тилль уже ее не слушал. Беркхофф просто радовался возможности выйти сухим из воды и благодарил судьбу за то, что ему задали единственную математическую головоломку, ответ на которую он знал.

В ожидании того момента, когда его сердцебиение вновь придет в норму, Тилль настолько ушел в себя, что даже не заметил, как Возняк опять с ним заговорил.

– Или нет, господин Винтер? – услышал он конец обращенной к нему фразы.

– Э-э-э, простите, что вы сказали?

– Я сказал, что это просто здорово, что фрау Шпрингер играет на фортепиано так же хорошо, как вы.

«Как я?» – мысленно изумился Тилль.

Однако виду он не подал и только произнес:

– Да, да, это замечательно.

– Вы ведь левша, не так ли?

– Верно, – подтвердил Беркхофф, совершенно не догадываясь, куда клонит врач.

– Отлично! Тогда вы сможете использовать вашу здоровую руку и завтра утром на занятиях по музыкальной терапии сыграть вдвоем, – ободряюще улыбнулся ему Возняк.

– Э-э-э… Не знаю… Боюсь, что из-за болезни для этого я еще не гожусь.

– Не скромничайте, господин Винтер. В вашем деле значится, что еще подростком вы завоевали награду «молодых симфонистов» за исполнение Сонаты си минор Франца Листа. Поэтому с «Аппассионатой», я думаю, у вас проблем не будет. Тем более что подыгрывать вам будет фрау Шпрингер.

Тиллю стало нехорошо. Он посмотрел на мерцавший в камине огонь, и его непроизвольно бросило в жар.

– Само собой, – выдавил из себя Беркхофф, хотя не знал даже, на какие клавиши надо нажимать, чтобы хотя бы одной рукой наиграть известную детскую песенку «Веселые утята».

«Завтра утром?» – мысленно ужаснулся он.

Перед Тиллем явно возникло противоречие: с одной стороны, Беркхофф не знал, как ему продержаться в клинике так долго из-за Армина, буквально дышавшего ему в спину, а с другой стороны, испытывал острый дефицит времени, которого явно не хватало, чтобы добраться до Трамница.

Тилль судорожно подыскивал нужные слова и придумывал отговорки, как увильнуть от занятий по музыкальной терапии, и тут появился Симон. От предчувствия, что впервые за день его ожидают хорошие вести, сердце у Беркхоффа учащенно забилось.

– Извините за беспокойство, доктор Возняк, – сказал санитар и передал врачу записку.

Когда Симон снова удалился, Возняк решил использовать информацию, содержавшуюся в записке, в интересах сплочения всей группы.

– У меня хорошая новость для всех библиофилов среди нас, – заявил он. – Профессор фрау Зенгер разрешила сегодня после обеда воспользоваться библиотечным автобусом. Кому это интересно, сообщаю, что доступ к нему на парковке будет открыт с семнадцати часов.

«Только с семнадцати часов? Черт побери! Почему так поздно?» – пронеслось в голове у Тилля.

Беркхофф с досадой подумал: «А смогу ли я вообще из-за возникновения возможных побочных эффектов после первого сеанса химиотерапии заняться поисками мобильника в автобусе?»

Глава 29

Зенгер

– Вы хотели поговорить со мной? – спросил Касов, распространяя в кабинете руководителя клиники ужасно тяжелый запах лосьона после бритья.

И хотя фрау Зенгер не нравился ни сам доктор, ни исходящий от него аромат, она подавила возникшее в ней отвращение.

– Собственно, я просто хотела передать вам кое-что, – сказала профессор и протянула ему через стол письмо.

– Что это?

– Предупреждение.

– Не понял, – удивился Касов и, потерев кончик своего крючковатого носа, улыбнулся, словно услышал от нее какую-то шутку.

От такой его реакции у руководителя клиники, возмущенной снисходительно-высокомерной манерой поведения своего подчиненного, возникло острое желание сделать Касову еще одно предупреждение.

– По-видимому, возникло какое-то недоразумение…

Однако фрау Зенгер прервала его и, сделав рукой отталкивающее движение, заявила:

– Не трудитесь зря. Как вы объясните то обстоятельство, что в нарушение моих инструкций разрешили вчера Патрику Винтеру досрочно покинуть комнату интенсивного кризисного вмешательства?

В ответ он пожал плечами, открыл письмо и произнес:

– Пришло время, а вы были недоступны.

– Даже если мне и потребовалось из-за наводнения отойти, то вы все равно не имели права принимать самовольные решения. Не мне вам объяснять, насколько важен первый контакт после иммобилизации, – строго сказала фрау Зенгер, а про себя подумала: «И насколько мала у вас квалификация для этого».

При этом у Зенгер возникло ощущение, что не она наказывает своего подчиненного, а это он накладывает на нее дисциплинарное взыскание.

– А кроме того, судя по всему, вы решили вчера провести день открытых дверей, – продолжила выговаривать Касову фрау Зенгер. – Проход к нашим кабинетам оказался незапертым, чем и воспользовалась Седа, стащив мой халат и выдав себя Винтеру за руководителя клиники.

– Оплошность, – усмехнулся Касов.

Однако фрау Зенгер еще не закончила свой разнос.